Блатные больше не приставали. Кудинов понимал, что их сдерживает Бурила, но что будет когда отец выйдет на волю? До этого момента ещё было целых восемь лет, именно столько осталось сидеть Владиславу.
Помимо блатных и широко представленной воровской масти, в отряде было много барыг, которое сидели за экономические преступления.
Всё бы хорошо, только власть Бурилина постоянно находилась под угрозой. Шрам мечтал занять его место. Отсюда в лагере периодически вспыхивали стычки между заключёнными. Менты на беспорядки смотрели сквозь пальцы, как будто всё происходящие их не касалось.
В один из дней Шрам всё-таки объявил себя смотрящим по отряду. Бурилин не стал сразу же конфликтовать, он выжидал, момент когда сможет взять реванш.
Плохи наши дела. Шрам со своими шестёрками совсем оборзел, - сказал Владислав Вадиму, когда вечером они сели пить чай. - Ты, сынок, за кого мазу тянуть будешь? Настало время решать.
Кудинов не хотел принимать не чью сторону. Отца он по-прежнему не признавал, потому, что считал последней сволочью и с каждым днём прибывая на зоне рядом с ним всё больше в этом убеждался. Шрам же был полным беспредельщиком, он стучал Пухову на своих и опускал вновь прибывающих.
Посмотрим… - как то неопределённо ответил Кудинов.
Пока разворачивались события, Вадим не вмешивался, наблюдая за происходящим. Он вообще не хотел вникать в конфликт, обострять отношения с блатными. Кое-кто принял власть Шрама, другие встали на сторону Бурилина, но были и такие как Кудинов не принявшие, ни чью сторону. Смута нарастала. По цепочке взбунтовались все отряды и теперь в опасности находились все сотрудники лагерной администрации. Зона оказалась размороженной, бунт продолжал нарастать с новой силой.
Полковник Петухов со своими подчинёнными запёрся в здании администрации, откуда пытался вести переговоры с бунтовщиками. Вызванное подкрепление окружило зону. Спецназу был отдан приказ стрелять на поражение без предупреждения…
Вадим лежал с закрытыми глазами, прислушиваясь к каждому шороху. По поведению Шрама, по его бегающим глазам и слишком суетливым действиям было видно, что он что-то задумал.
Барак давно затих, со всех сторон слышались: храп, постанывания. С каждым новым часом, Кудинову всё сильнее хотелось спать. Вадим периодически проваливался в сон, но тут же выныривал. Смог он проснуться и в тот момент, когда послышалось шевеление со стороны, где находились койки Шрама и его “шестёрок”.
