- Я соображаю. Что-то не вяжется у меня в голове твоя история.
- Что именно не вяжется?
- Ну, вроде Ване не двадцать. Я думала, у вас уже давно всё, как надо. Обычно мужчины скромностью не страдают, хотя, сейчас и молодые ребята особо не скромничают.
- Я пыталась неоднократно подтолкнуть его к близости, а он ни в какую.
- Опять не понимаю. Он был против близости?
- Ну, можно и так сказать. Он берег меня. Говорил, что еще не время, что всё еще успеем ни к чему торопиться. Ты не представляешь, до какой степени меня иногда раздражало его упрямство.
- Могу себе представить. Слушай, он, случаем, не импотент? Хотя, нет, если судить по последнему событию…
- Да нормальный он. Даже более чем. Просто придерживался каких-то определенных принципов. Лен, может я что-то не то сделала?
- Лер, ты дура?! Что ты могла не так сделать? Если ты даже особо-то и не знала, что нужно делать. Нет, здесь что-то другое. Может, ты вообще зря волнуешься, вернётся твой Ваня.
- А если он меня просто бросил. Поиграл в любовь, а, наигравшись, бросил! - в трубке опять раздались всхлипы, только уже более громкие.
- Ой, Лер, хватит уже! Не ты первая, не ты последняя, кого мужики бросают. Переживешь.
- Но какой ценой?
- Да нормально всё будет. У тебя есть мы, есть Макс. Который спит и видит во снах тебя.
- Но люблю-то я не Макса.
- Я нутром чую, вернётся твой благоверный. Только не реви. Пошли на улицу, проветришься немного, а то, наверное, всю неделю так дома и проревела.
- Что-то не хочется.
- Так, никаких отговорок и слышать не хочу. Собирайся, через полчаса я за тобой зайду.
Валерия была дома, когда привезли отца. Она встречала его в прихожей их небольшой трехкомнатной квартиры.
- Пап, привет, я так соскучилась, - она обняла мужчину. Он очень изменился за последние полгода. Когда-то был высоким, широкоплечим, упитанным, а сейчас плечи его поникли, осанка сгорбилась, а полнота превратилась в ужасающую худобу.
- Привет, дочь, как дела?
- Да нормально. Не стойте в дверях, я обед приготовила.
- Хозяюшка ты моя, - отец, еле передвигая ноги и опираясь на стены, прошёл на кухню и сел на стул. Следом за ним прошла мать и двоюродный брат Леры. Когда все расселись, отец начал говорить тяжело и с надрывом.
- Надя, Лера, племяш. Вы все прекрасно знаете, что я болен, очень тяжело болен, и мне осталось совсем немного, - мать всхлипнула, но удержалась от рыданий. - Надя, хватит меня оплакивать, я еще жив! - с улыбкой обратился он к жене. - Я хочу, чтобы в последние дни моей жизни вы вели себя так, как было всегда. Не нужно обращаться со мной, как с больным. В жизни бывает очень много печальных моментов, и я хочу видеть ваши счастливые лица, улыбки, добрые глаза. Пожалуйста, не усугубляйте своим нытьем и без того накалившуюся обстановку. А теперь давайте обедать.
