— Он никогда не спит здесь? — спрашиваю я. пиная пустую банку из-под соды в сторону.
Он качает головой, снимая куртку. — Думаю, он боится меня.
Я прикусываю губу, засучивая рука толстовки Кайдена.
— Мне жаль. Да и кому какая разница, он просто идиот.
— Не стоит сожалеть, детка. — Он вытаскивает мелочь и бумажник из кармана и бросает их на комод рядом с лампой. — Ты самый понимающий человек, которого я когда-либо встречал.
Он начинает расстегивать рубашку, я оборачиваю свои руки вокруг него.
— А ты самый замечательный человек на всем белом свете.
Смеясь, он гладит меня по голову.
— Ага, посмотрим, будешь ли ты думать завтра так же, встречая утро похмельем.
Я с превеликим удовольствием заваливаюсь на его кровать. Взбив подушку, поворачиваюсь к стене и смотрю на его фотографию, где он с темноволосым парнем с ярко-голубыми глазами.
— Сет, это он? На фотографии.
Проходит минута, прежде чем он отвечает.
—Да. Это Брайден.
Брайден похож на футболиста – сильные плечи, неширокая грудь и четко выраженные руки. Одна из его рук лежит на плечах Сета. Они выглядят счастливыми, но в глубине души одного из них нет. Один из них останется в стороне, когда упреки в сторону их любви начнут кружить по школе как рой пчел. Один из них будет смотреть, как избивают другого. Я хочу спросить, почему он хранит эту фотографию и зачем повесил ее на стену, но знаю, что ему неприятны все эти разговоры.
Он выключает свет, на другой стороне комнаты скрипит кровать, пока Сет забирается на нее. Мы молчим, я сворачиваюсь в клубок, зарываясь лицом в подушку и закрывая глаза.
— Можно спросить кое-что? — внезапно спрашивает Сет.
Я открываю глаза.
— Конечно.
Он замолкает на некоторое время.
— Тебе сняться кошмары о том, что случилось?
Я зажмуриваюсь, вдыхая запах от толстовки Кайдена.
— Постоянно.
Он шумно выдыхает.
— И мне. Я не могу от них избавиться. Каждый раз, закрывая глаза, я вижу только ненависть на лицах и кулаки и ноги бьющие по мне.
Я сглатываю с трудом.
— Иногда, могу поклясться, что чувствую его запах.
— Я все еще могу чувствовать тот запах грязи и привкус крови, — шепчет он. — И боль.
Он затихает, и потребность срочно утешить его настигает меня. Я скатываюсь с кровати, поднимаюсь и перебираюсь на матрац к нему. Он поворачивается ко мне, лунный свет очерчивает его лицо.
— Может быть, сегодня нас не посетят кошмары, — говорю я. — Возможно, все будет по-другому.
Он вздыхает.
— Я очень на это надеюсь, Келли. На самом деле надеюсь.
