Волнение Кэти нарастало с каждой секундой. Ей показалось, что она не выдержит еще полчаса.
– Это… это очень важно.
Женщина за столом быстро подняла голову, услышав дрожь в голосе Кэти. Она очень медленно положила ручку на стол, взглянула на приближающуюся Кэти и по ее лицу что-то поняла – от огорчения у нее появились складки на лбу.
Теперь, когда пришло время, Кэти не знала, с чего начинать. Она подала Вирджинии свои бумаги.
– Теперь объясни толком, к чему эта двойная бухгалтерия?
– Я хочу поехать в Пуэрто-Рико с Рамоном. Там я смогу решить – стать его женой или нет. Если я решусь – вот мое заявление об отставке. Двухнедельный отпуск может сохраниться как предупреждение, вот оно, если ты позволишь.
Вирджиния откинулась в кресле и в изумлении посмотрела на Кэти.
– Кто он? – спросила она.
– Мужчина, о котором мы говорили в среду. – Вирджиния продолжала смотреть на нее с недоверием, и Кэти пришлось объяснять: – У Рамона маленькая ферма в Пуэрто-Рико. Он хочет, чтобы я стала его женой и жила с ним.
– О Господи, – протяжно вздохнула Вирджиния.
Кэти, которая никогда не видела Вирджинию в таком состоянии, беспомощно добавила:
– Он вообще-то испанец.
– О Господи! – почему-то снова повторила Вирджиния.
– Джикки! – в отчаянии умоляла Кэти. – Я понимаю – это так внезапно, что почти невероятно. Это…
– Ненормально! – решительно объявила Вирджиния, наконец-то придя в себя. Она сокрушенно покачала головой: – Кэти, по твоему рассказу два дня назад я представила его не только красивым, но и утонченным, имеющим стиль – под стать тебе. Теперь ты говоришь, что он пуэрто-риканский фермер, – и ты собираешься стать его женой?
Кэти только молча кивнула головой.
– Я думаю, что ты просто сошла с ума, но, в конце концов, у тебя есть достаточно здравого смысла, чтобы не отказываться от должности и не сжигать за собой все мосты. Через четыре недели или несколько раньше ты будешь раскаиваться в этом романтичном, но слишком абсурдном порыве. И ты знаешь, что я права, – иначе не просила бы об отпуске, а просто уволилась.
– Это не безрассудство и не порыв. – Глаза Кэти были полны слез. – Рамон так отличается…
– Я думаю! – мрачно проговорила Вирджиния. – Латиноамериканский мужчина обычно считает жену своей рабыней.
Кэти промолчала – она и сама хорошо знала, что Рамон – настоящий латиноамериканец. Со всеми вытекающими последствиями.
– Рамон не такой, как все, – наконец сказала Кэти, пытаясь убедить в этом не только подругу, но и себя. – Рядом с ним и я чувствую себя особенной. Он не пустой и не эгоист, как большинство мужчин. – Заметив, что Вирджиния по-прежнему не верит ей, она добавила: – Джикки, он любит меня. Я чувствую, что любит. И я нужна ему. Я…
