– Рамон, ты выглядишь измученным!
Он освободил галстук и взял бокал, протянутый ему Кэти.
– Кэти, я пришел сюда не обсуждать состояние моего здоровья, – сухо произнес он.
– Да, я знаю, – вздохнула Кэти.
Он был холодный, далекий и, как почувствовала Кэти, все еще в ярости.
– Ты даже не хочешь мне помочь? – вслух высказала она то, что думала.
Его темные глаза оставались безучастными.
– В чем? Я уже говорил тебе, что могу предложить очень немного, если ты станешь моей женой. Честность между нами входит в то малое, что я обещаю. Всегда. Я ожидаю того же и от тебя.
Молча кивнув головой, Кэти отвернулась от него, схватилась за спинку стула – она поняла, что от мужчины, стоящего около нее, никакой поддержки ожидать не приходится. Он ее не простил. Сделав глубокий вдох, Кэти прикрыла глаза.
– Рамон, в четверг, в церкви, я… я подумала, что ты набожный католик. И тогда я решила, что если это так, то светский развод для тебя не действителен. Вот почему я сказала, что венчалась в католической церкви и была разведена. Это все правда. Я была разведена, но Дэвид умер.
Голос позади нее прозвучал холодно и бесстрастно:
– Я знаю.
У Кэти онемели пальцы – так она сжала спинку стула.
– Ты знаешь? Но откуда?
– Не делай из меня дурака. Однажды ты сказала, что я напоминаю кого-то, чья смерть принесла тебе огромное облегчение. Когда ты рассказывала о своем бывшем муже, ты упомянула, что я на него похож. Я предположил, что ты вряд ли знала двух мужчин, которые бы напоминали меня. Кроме того, ты совершенно не умеешь лгать.
Его полное безразличие разрывало сердце Кэти.
– Я понимаю, – сказала она.
Ее душили слезы. Очевидно, Рамон не хочет той, что была женой другого, и не важно, разведена она или вдова.
Понимая, что в дальнейшем ей придется казнить себя за то, что она позволила себе сказать это, Кэти прошептала:
– Ты не мог бы объяснить мне, почему ты все еще сердишься на меня, после того что я только что сказала тебе? Я понимаю – ты в ярости, только я не совсем понимаю почему, и…
Он схватил ее за плечи и повернул к себе, его пальцы впивались в ее тело.
– Потому что я люблю тебя, – выдавил он. – И за эти два дня прошел семь кругов ада. – Его голос звучал так хрипло, что, казалось, он усилием воли вырывал из груди эти слова. – Я люблю тебя, и около сорока восьми часов я ждал твоего звонка, умирая с каждым часом твоего молчания.
Улыбаясь сквозь слезы, Кэти коснулась его щеки, подбородка, стараясь успокоить его:
