Взгляд Кэти опустился на колени. Она терла руки, как будто они замерзли.
– Неужели я ничего не смогу сделать, чтобы убедить вас, что вы не правы?
– В действительности вы и не хотите доказать мне ошибочность моих слов, senorita. В душе вы желаете избежать этого брака. – Он снял очки и утомленно потер кончик носа. – Возможно, вы боитесь обязательств, которые вас свяжут. Я не знаю. Но что я действительно знаю, так это то, что, когда Рамон поймет, что вы можете отдать ему только тело, но не сердце, он не будет удовлетворен. Ни один мужчина, обладающий гордостью, не позволит себе продолжать глубоко заботиться о той, кто не заботится о нем. Любовь Рамона к вам ослабнет, как только он убедится в этом. И тогда он сам убьет ее в себе. Когда это произойдет, он должен быть свободен, чтобы найти другую и жениться на ней. Понимая это, я не могу связать его с вами на всю его оставшуюся жизнь неразрывными узами священного брака.
К концу его речи глаза Кэти заблестели от слез, которые она не хотела показывать, а в горле застрял ком.
– Для вас обоих будет лучше, если вы немедленно вернетесь в Штаты. Если вам не хватит мужества и достоинства, чтобы сделать это, живите с ним в грехе или сочетайтесь гражданским браком. Я не смогу остановить вас. Я даю вам возможность избежать этого и ожидаю, что вы освободите Рамона и не свяжете его с собой узами церкви.
Кэти, задыхаясь, встала:
– И это ваше окончательное решение?
Казалось, что падре Грегорио понадобилась вечность, чтобы встать.
– Если для вас необходимо, чтобы фраза прозвучала таким образом, – да, это мое окончательное решение. Я оставляю за вами право сказать о нем Рамону.
В его голубых глазах загорелся добрый огонек.
– Не чувствуйте себя виноватой за то, что не можете полюбить его, senorita. Рамон из тех мужчин, которые нравятся женщинам. В прошлом многие любили его, многие полюбят его и в будущем и будут более чем страстно желать стать его женой.
Кэти гордо выпрямилась, но ее глаза были полны слез.
– Я не чувствую себя виноватой, я… в ярости!
Повернувшись на каблуках, она направилась к двери.
Голос падре Грегорио прозвучал невероятно печально:
– Senorita!
Кэти отвернулась, не желая, чтобы он обрадовался, увидев ее рыдающей.
– Да?
– Да благословит вас Господь.
У Кэти в горле застряли слезы, не давая ей ответить. Она выбежала вон.
Кэти подъехала к дому, ослепленная слезами. Падре Грегорио был прав. Она искала способ избежать, нет, не избежать, а потянуть время.
