Временами Рамон стыдился себя. Кэти доверяла ему, а он использовал ее желание как орудие, чтобы заставить ее стать его женой. Но оружие оказалось обоюдоострым, потому что и он подвергал себя физическим мукам, когда целовал и ласкал ее и оба они загорались яростной страстью, а затем отступал от нее. Каждый раз, когда он удерживал ее, это было для него страшным мучением, так как он знал, что она любима, разгорячена и желает отдаться, но все же не брал ее.
«Какой же я мужчина, если подвергаю ее такому унизительному сексуальному мучению?» – виновато задумался Рамон и с горечью сам же ответил на этот вопрос: он был мужчиной, который глубоко любил женщину, по-видимому, не разделявшую его чувств. Он резко возразил себе, что Кэти любит его! Он чувствовал это по ее поцелуям. Ей-богу, еще до свадьбы она согласится с этим! Он заставит ее произнести эти слова.
А если она не скажет?
Рамон, закрыв глаза, сделал глубокий, неровный вдох. Тогда ему придется ее отпустить. Его гордость и самоуважение никогда не позволят ему жить с ней, любя ее так сильно, но зная при этом, что она не любит его. Он не переживет стыда или боли, какую приносит любовь без взаимности.
Кэти прижалась к нему, пробуждая его от мрачных размышлений.
– Пора уходить, – сказал он, с неохотой приподнимаясь. – Габриэла и Эдуардо ждут нас к ужину. Они, наверное, гадают, куда это мы подевались.
Кэти невесело улыбнулась, надевая блузку и приглаживая руками растрепанные волосы.
– Габриэла знает, где мы. А Эдуардо, разумеется, предположит, что я утащила тебя куда-нибудь, пытаясь соблазнить.
Рамон посмотрел на нее с внезапным весельем:
– Эдуардо беспокоится совсем не о том, что ты можешь украсть мою невинность, Кэти. Я потерял ее много лет назад, в ту же ночь, если не ошибаюсь, что и он.
Прелестный подбородок Кэти приподнялся с благовоспитанным безразличием, но ее голос зазвенел от ревности, что доставило удовольствие Рамону, который ожидал именно такой реакции.
– И сколько тебе было лет?
– А вот это тебя не касается, – рассмеялся он.
– Еще раз большое спасибо, – весело воскликнула Кэти. Это было два дня спустя.
Она стерла грязное пятно со щеки, помахала на прощание Рафаэлю, его жене и сыновьям, которые помогали ей убираться, расставлять мебель и вешать занавески – словом, придавать дому жилой вид. Она смотрела, как старый грузовик Рафаэля с грохотом поехал вниз по дороге, а затем повернулась к Габриэле, которая утомленно раскачивалась в кресле.
