– Вряд ли вы отдали много! – издевательски бросила она. – Дом, где вы живете, не более чем скромен. Или потратили все свое жалкое состояние на дорогую покупку? Должно быть, отец запросил слишком много, и…
– Довольно! – спокойно предупредил Клейтон, поднимаясь.
– Он может дать тебе все… все… – бормотал отец. – Он герцог, Уитни. Ты получишь любое…
– Герцог! – презрительно фыркнула Уитни, впиваясь глазами в Клейтона. – Как вам удалось убедить его в этом, лживый, подлый…
Ее голос прервался, и Клейтон большим пальцем приподнял подбородок девушки, невозмутимо встретив ее мятежный взгляд.
– Я герцог, малышка, и уже говорил тебе это несколько месяцев назад во Франции.
– Ах вы… вы чума в человеческом образе! Да я не выйду за вас, будь вы королем Англии! – Гневно отдернув голову, она разъяренно прошипела: – И я никогда не имела несчастья встречаться с вами во Франции.
– Мы встречались на маскараде в Париже, – спокойно пояснил он. – В доме Арманов.
– Лгун! Я не видела вас там! И в жизни не встречала вас, пока не вернулась домой!
– Дорогая, – осторожно заметила тетя Энн. – Вспомни ночь маскарада. Когда мы уходили, ты спросила меня, не знаю ли я одного из гостей, очень высокого мужчину с серыми глазами в длинном черном плаще, и…
– Тетя Энн, пожалуйста!
Уитни передернула плечами в непонятном порыве нетерпеливого раздражения.
– Я не встречалась с этим человеком в ту ночь или…
И тут сдавленный стон вырвался из груди Уитни. Воспоминания нахлынули бурным потоком. Теперь уже знакомые серые глаза смотрели тогда на нее сквозь прорези маски в саду Арманов. Глубокий голос со смешливыми нотками произнес: «Что вы скажете, если узнаете, что я герцог?..»
Ужасающая реальность предстала перед Уитни во всей своей отвратительной наготе, заставив девушку наброситься на Клейтона в порыве безудержного бешенства:
– Так это были вы! Вы скрывались под маской сатаны!
– И даже без монокля, – подтвердил Клейтон с мрачной усмешкой.
– Из всех жалких, презренных, мерзких…
У девушки не хватило слов, чтобы выразить всевозрастающую ненависть, но в это мгновение новая слепяще-беспощадная мысль потрясла ее, вызвав очередной приступ жгучих слез.
– Милорд Уэстморленд! – Она произнесла его правильную фамилию со всем презрением, на которое была способна. – Мне бы хотелось сообщить вам, что я считаю сегодняшние разговоры моих гостей о вас, ваших поместьях, лошадях, богатствах, женщинах не просто неприятными, но, если хотите, тошнотворными!
