Приняв решение, Клейтон вернулся к столу. Мартин будет в отлучке пять дней – слишком долго дожидаться, пока Клейтон снова сможет увидеть Уитни. Необходим какой-то предлог для встречи, некая уловка, чтобы заставить ее согласиться прийти на свидание.
Хорошенько поразмыслив, он с довольной улыбкой вспомнил, как храбро Уитни вызвалась скакать с ним наперегонки и билась об заклад, что Опасный Перекресток обгонит его коня.
Взяв листок простой белой бумаги, Клейтон немного подумал, в каком стиле составить письмо. Это должен быть вызов, а не приглашение – от приглашения она непременно откажется.
«Дорогая мисс Стоун, – быстро написал он. – Если я вас правильно понял, вы выразили желание в очередной раз проявить свое умение управляться с лошадьми. Я предлагаю скакать в среду, любым маршрутом, какой вы выберете. Если, однако, вы сожалеете о поспешном вызове, я приму ваш отказ не за трусость, а за вполне оправданный страх, в связи с тем, что этот жеребец слишком резв и плохо обучен для женщины-наездницы. Ваш покорный слуга Клейтон Уэстленд».
Он посыпал письмо песком и запечатал воском, а потом с чувством необычайного удовлетворения велел слуге отнести его мисс Стоун и подождать ответа.
Лакей вернулся через четверть часа с запиской, написанной превосходным четким почерком монаха-ученого, а не какими-то неразборчивыми каракулями, типичными для многих хорошо воспитанных, но недостаточно образованных женщин.
«Встречаемся в среду в десять утра, на северо-западной границе имения мистера Севарина, около рощи».
Подписи не было, но Клейтон тем не менее улыбнулся и, весело насвистывая, направился наверх, чтобы переодеться в костюм для верховой езды.
Зрелище, представшее глазам Клейтона в среду утром, когда он достиг вершины холма, возвышавшегося над рощей, заставило его резко натянуть поводья. Внизу, на зеленом лугу, повсюду виднелись коляски, кареты и фаэтоны, в которых сидели женщины, державшие в руках яркие зонтики, и мужчины в воскресных костюмах. Менее зажиточные зрители, не имеющие экипажей, либо сидели на лошадях, либо взгромоздились на повозки, либо просто пришли пешком.
Всей этой живописной сцене не хватало лишь акробатов в цветных костюмах и парочки жонглеров, чтобы как две капли воды походить на сельскую ярмарку. Не успел Клейтон подумать об этом, как кто-то дважды подул в рожок и собравшиеся, дружно повернувшись, уставились на Клейтона, спускавшегося с холма.
Уитни долго оценивающе разглядывала лошадь Клейтона из-под опущенных век, отмечая прекрасные длинные ноги и мускулистую грудь могучего гунтера, но поскольку с того места, где она стояла, многое рассмотреть не удалось, то она смогла только отметить, что всадник одет в сверкающие кожаные сапоги и бриджи, идеально сидевшие на нем.
