Прошел еще час. Темная головка Уитни была наклонена над шахматной доской. Девушка в раздумье оценивала положение на поле. Еще три хода, и она, возможно, выиграет!
– С каким коварством вы заманили меня в эту невыгодную позицию, – пожаловалась она, когда Клейтон сделал именно тот ход, который она предвидела.
– Считаете, что заманили меня в ловушку? – отпарировал он.
Пока Уитни обдумывала следующий ход, Клейтон обернулся и кивнул слуге, стоявшему навытяжку около двери с той минуты, как отец и тетка Уитни уехали.
Повинуясь молчаливому приказу герцога, лакей подошел к столу, на котором стояло несколько хрустальных графинчиков, и налил в бокал янтарной жидкости, а потом, помедлив, вопросительно взглянул на хозяина, не зная, что предпочтет молодая дама. Клейтон поднял два пальца в знак того, что Уитни тоже захочет бренди.
Слуга принес бокалы на маленьком серебряном подносике и поставил на шахматный столик. Заметив очередной короткий кивок Клейтона, он поклонился и тихо вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Клейтон вежливо протянул Уитни бокал. Содержимое цветом не походило на вино, и девушка с подозрением перевела взгляд с бокала на лицо Клейтона. Но тот с безмятежным спокойствием пояснил:
– Сегодня за ужином вы так красноречиво выступали против ограничений, налагаемых на женщин обществом, поэтому я решил предложить вам попробовать то, что пью сам.
Он действительно самый коварный человек на земле, если вздумал дразнить ее таким образом!
Полная решимости держаться до конца, она осторожно вдохнула острый запах, исходивший от бренди. Любимый напиток дяди Эдварда!
– Бренди, – объявила она, наградив Клейтона вкрадчивой улыбкой. – Идеально вместе с хорошей сигарой, не так ли?
– Совершенно верно, – подтвердил он с каменно-серьезным лицом и, взяв с соседнего столика украшенную эмалью металлическую коробку, поддел пальцем крышку. Внутри оказались сигары различных сортов, которые он и предложил Уитни.
При этом он держался так невозмутимо, что Уитни едва удерживалась от смеха. Закусив нижнюю губку, чтобы не выдать предательскую дрожь, Уитни приподнялась и стала изучать сигары, словно пытаясь решить, какую выбрать. Что он сделает, если она так и поступит? Без сомнения, зажжет сигару!
– Могу я предложить ту, что слева, подлиннее? – галантно пробормотал он.
Уитни рухнула в кресло, корчась от смеха.
– Может быть, понюшку? – продолжал он, вызвав у Уитни новый приступ веселья. – Я держу нюхательный табак специально для таких привередливых гостей, как вы.
