Я подошел к дверям кафе и направился к нашему столику. У меня нет аппетита, поэтому я прошел мимо буфета. Брекин сидит на моем обычном месте рядом с Шесть, но, возможно, сейчас это к лучшему. Во всяком случае, я не уверен, что смогу сидеть рядом с ней.
Шесть сконцентрировала все свое внимание на учебнике, лежащем перед ней. Она больше не плачет. Я сел напротив нее. Шесть знает, что я сел, но ее взгляд так и остался неподвижным. Я наблюдаю за Скай и Холдером, которые увлечены беседой с Брекином. Я пытаюсь найти удобный момент, чтобы вступить в разговор.
Я не могу вступить в их беседу, потому что не могу сосредоточиться. Я исподтишка поглядываю на Шесть в надежде поймать ее взгляд на себе и убедиться, что она больше не плачет. Она ничего из этого не делает.
— Ты не ешь? — спросил Брекин, крадя мое внимание.
Я покачал головой.
— Я не голоден.
— Тебе нужно поесть, — сказал Холдер, — к тому же, тебе не помешает сиеста
[5]. Может быть, тебе нужно пойти домой.
Я кивнул, но ничего не ответил.
— Если ты пойдешь домой, захвати с собой Шесть, — сказала Скай. — вам обоим нужно вздремнуть.
Я не могу кивнуть в ответ на ее высказывание. Я снова взглянул на Шесть, как раз вовремя, чтобы увидеть, как слеза упала на страницу ее книги. Она быстро вытерла ее рукой и перевернула страницу.
Черт побери, если это не заставило меня чувствовать себя полным дерьмом.
Я наблюдаю за ней. Ее слезы продолжают капать на страницы, одна за другой. Она быстро вытирает их рукой и, прежде чем другие смогли бы заметить ее слезы, переворачивает страницы, даже не дочитав их до конца.
— Брекин, встань, — сказал я. Он смотрит на меня недоуменным взглядом, но даже не прилагает усилий, чтобы встать. — Я хочу сесть на твое место. Поднимайся.
Наконец то, он понял, что я сказал, поэтому быстро поднялся. Я встал и обошел кругом стол, потом присел рядом с ней. Как только я сел, она сложила руки на стол и опустила голову на локти. Ее плечи начинают трястись и, будь я проклят, если смогу ей позволить продолжить ей и дальше плакать. Обняв ее и положив голову ей на макушку, я закрыл глаза. Я ничего не говорю. Я просто поддерживаю ее, пока она плачет, уткнувшись в свои руки.
— Дениэль, — я слышу, как она говорит сквозь слезы. Она подняла голову и посмотрела на меня. — Дениэль, мне так жаль. Я очень сильно сожалею, — ее слезы превращаются в всхлипы, и всхлипы причиняют мне боль. Это чертовски больно.
Я притянул ее к своей груди
