— Мягче, дорогая. Гораздо мягче, — запротестовала Розалинда. — Скоро мы тебе все расскажем.
Она помедлила секунду, чтобы прийти в себя после этой ослепляющей вспышки.
— Сэлли? Кэтрин? — позвала она.
Они ответили сразу.
— Нас ведут к инспектору. Мы ни в чем не виноваты и ничего не можем понять. Так, наверное, лучше?
Майкл и Розалинда согласились, что так держаться вернее.
— Мы думаем, — продолжала Сэлли, — что должны отключиться от вас. Нам будет легче вести себя как Норма, если мы действительно не будем знать, что происходит. Так что пусть никто из вас не старается с нами связаться.
— Ладно, но мы будет открыты для вас, — согласилась Розалинда. Она перенесла мысли ко мне: — Торопись, Дэвид. Наверху, на вашей ферме, зажглись огни.
— Ничего страшного. Мы уже почти рядом с тобой, — ответил я. — Им понадобится какое-то время, чтобы в темноте разобраться, какой дорогой мы ушли.
— Они догадаются по теплу конюшни, что вы не могли уехать далеко, — сказала Розалинда.
Я оглянулся. Наверху в доме горело окно, и я увидел фонарь, раскачивающийся в чьей-то руке. До нас слабо донесся зовущий мужской голос. Мы уже достигли берега реки и могли, не боясь, пустить лошадь в галоп. Так мы двигались около полумили до брода через реку, а потом еще примерно четверть мили, пока не добрались до мельницы. Мимо нее мы поехали шагом, чтобы никого не разбудить. За оградой мы услышали собаку на цепи, но она не залаяла. Наконец где-то впереди, очень близко, я почувствовал Розалинду. Ее облегчение.
Мы снова перешли в галоп, и через несколько мгновений сбоку под деревьями я заметил какое-то движение и повернул лошадь туда. Розалинда ожидала нас, и не одна, а с отцовскими конями-гигантами. Громадные животные возвышались над нами, на обоих вместо седел были прикреплены перекидные корзины. Розалинда стояла в одной из них, положив поперек натянутый лук. Я подъехал прямо под корзину, а она, перегнувшись, старалась разглядеть, что у меня с собой.
— Подай мне одеяла, — сказала она, протягивая руки. — Что в мешке?
Я ответил.
— Ты хочешь сказать, что больше ничего с собой не взял? — неодобрительно сказала она.
— Понимаешь, пришлось торопиться, — ответил я.
Она пристроила одеяла, как подушку, на седельную перемычку между корзинами. Я поднял Петру, чтобы Розалинда смогла до нее дотянуться, и с нашей помощью она кое-как взобралась на одеяла.
— Нам лучше держаться вместе, — сказала Розалинда. — Я оставила для тебя место в другой корзине. Из нее ты сможешь стрелять левой рукой.
