Все это поручик охватил одним беглым взглядом, успев в два шага заслонить собой девушку, отступившую и прижавшуюся спиной к коричневому чешуйчатому стволу сосны.
– Опаньки! – крякнул черноусый и хлопнул себя руками по бокам. – Никак из самой преисподней защитничек выпрыгнул.
Он нисколько не испугался, наоборот, даже развеселился, видимо, предвкушая, как легко разделается с нарушителем их уединения прямо на глазах у недотроги. Вагранов был, хоть и столь же высок, но в плечах куда уже и по комплекции много субтильней.
– Шел бы ты, господин хороший, отсюда подобру-поздорову, – посоветовал черноусый, широко улыбаясь, – а то ведь ненароком зашибу али покалечу.
– Эге, любезный, да я тебя, кажется, помню, – сказал вдруг Вагранов. – Не тебя ли месяц назад губернатор тульский приказал выпороть за пьянку в запретное время? Точно – тебя. Вон и шрам на правом виске. А спину покажешь, так и на ней наверняка следы от плетей остались. И ты еще говорил, что ты – подданный французского короля…
– О! Жорж! – воскликнула за спиной Вагранова девушка. – Вас биль на écurie[4]! Ви – как это? – крепостной! Quelle horreur![5]
Григорий Вогул – а это был он – побелел от бешенства, глаза его сузились, усы встопорщились, ноги слегка согнулись в коленях, словно перед прыжком. Всем своим видом он напомнил Вагранову готовую к нападению рысь – этих лесных кошек Иван насмотрелся в родной Вятской губернии, не единожды сопровождая отца на охоте, и, естественным образом, насторожился. Однако, несмотря на это, все-таки пропустил момент, когда противник извлек откуда-то нож. В следующее мгновение поручик упал на колено, одновременно локтем сбив девушку с ног, – запущенный почти без взмаха клинок, чмокнув, вонзился в ствол дерева. Как раз в то место, где только что была нежная девичья шейка. Но Вагранов был уже в прыжке: резко оттолкнувшись согнутой при падении ногой, он ударил головой противника в грудь, сшиб его с ног, и они, сцепившись, покатились по обрыву вниз.
– Au secours![6] – кричала девушка, заглядывая за край откоса. – Люди, помогать! Quelqu'un![7] Au secours!
Людей поблизости не было, да если бы они и были, вряд ли кто-нибудь понял бы эту смесь неправильного русского с французским. Мужчины внизу молотили друг друга – только кулаки мелькали. Девушка еще раз огляделась и, не увидев спешащих на помощь русских пейзан с вилами наперевес, подхватила лежавший рядом толстый сухой сук, подобрала юбку и прыгнула вниз. Приземлившись на невысокие каблуки сапожек, она не удержалась, пробежала по откосу несколько шагов и упала прямо на спину Вогула, который оседлал к тому времени ослабевшего поручика и занес свой внушительный кулак, чтобы окончательно сокрушить незваного защитника женской чести.
