– Они привыкнут ко мне, Стеф. И ты тоже, вот увидишь. Через две недели вы и думать о нем забудете. Со мной гораздо веселее, чем с ним. И я готовлю лучше… не говоря уж о… – Он снова потянулся к застежке моего бюстгальтера, но я в ужасе отпрянула.
– Прошу тебя!.. О господи, Питер… не сейчас! – Что я говорю? «Не сейчас». Да никогда в жизни! С этим сумасшедшим у нас ничего не может быть. Питер всегда оставлял страсть за дверями спальни и не позволял себе ее демонстрировать. Видимо, сдерживающие факторы у него теперь начисто отсутствуют.
– Я позову детей, а ты посиди отдохни, – заботливо предложил он и, прежде чем я успела его остановить, выглянул в коридор и крикнул: – Эй, ребятня! Обедать!
Не успела я и глазом моргнуть, как в кухню примчался Сэм. Увидев Питера, он замер на пороге. Лицо его расплылось в улыбке:
– Вот это да! Так одеваются в Калифорнии?
– Ну, если честно, то лосины я купил прошлым летом в Милане, – гордо ответил он. – А тебе нравится?
– Да… это… это клево! – Сэм радостно ухмыльнулся. – Но вот маме вряд ли понравится. – При этих словах он взглянул на меня, чтобы проверить мою реакцию, но мне было дурно, и я не смогла вымолвить ни слова, а только молча кивнула и улыбнулась.
Тут в кухне появилась Шарлотта. При виде Питера она удивленно присвистнула:
– Что случилось? Ты не уехал, Питер? Я думала, ты уже в Калифорнии. Ты выглядишь как рок-звезда.
– Спасибо, Шарлотта. – Он широко улыбнулся ей, расставляя на столе тарелки. – А твоя мама уверяла меня, что ты будешь в ужасе от моего наряда.
– Я-то нет, а вот она в ужасе, могу поспорить, – хохотнула Шарлотта, садясь за стол напротив меня, и я поняла, что в мгновение ока потеряла контроль над детьми. – Однажды я купила блузку вроде твоей рубашки. Мама заставила меня вернуть ее обратно в магазин. Она сказала, что в ней я похожа на проститутку.
Я отхлебнула еще виски, пока Питер или Поль (или как там его еще) нарезал пиццу.
– Я тебе дам поносить свою рубашку, если твоя мама будет не против, – великодушно отозвался он.
Дети уплетали обед, нахваливая суп. Он положил в него слишком много специй, однако им это пришлось по вкусу. Я никогда не сыпала в еду столько приправ. Сэм терпеть не мог специи, а Шарлотта вечно куксилась за столом, ругая мою стряпню. Но то, что приготовил он, они съели полностью и даже попросили добавки. К концу обеда я порядочно захмелела.
– Что с тобой, мама? Тебе нехорошо? – спросил Сэм, продолжая болтать с сумасшедшим поваром, угостившим нас обедом.
