Возле лица Давида проплыла оторванная по живому голова одного из охранников с перекошенным болью и страданием лицом. Наконец-то подводный монстр пугливо задёргался, когда метко пущенная пуля угодила чудовищу прямо в глаз. Монстр обиженно взревел и позабыв о своей добыче принялся погружаться в глубины пряча своё безмерное туловище от неизвестного обидчика.
Давид никогда не умел плавать. Слишком мало практики. По рассказам старших он знал, что в его убежище на пятом уровне был бассейн. Но он предназначался для «избранных», как любил поговаривать отчим. Всем же остальным приходилось довольствоваться общей душевой, так что по определению герой плавать не умел, и не имел возможности попрактиковаться. Обо всём это он подумал, когда грёб без рук, будто заправский пловец к берегу. Наручники, сковавшие его руки за спиной, ничуть не мешали его инстинкту самосохранения.
Над водой поднялась огромная волна, повлёкшая его за собой в сторону бетонного моста. Мутная вода снова накрыла его с головой, приникнув в его желудок. Его тело больно ударило об бетонную опору, взявшуюся будто неоткуда. В новь, будто из неоткуда к нему пришло то невообразимое везение, опекающее его всю дорогу сюда. Его ноги нащупали опору. Скользкую покрытую водорослями бетонную плиту, находящуюся в полу метре под водой недалеко от берега.
Отхаркивая остатки мутной воды из лёгких, он посмотрел в сторону помоста. Его отнесло течением на добрых триста метров, и в том месте, где совсем недавно бурлило воду огромное тело подводного чудища, сейчас воцарилась спокойная водная гладь.
В ста метрах от него прямо из воды поднимались огромные бетонные колонны, поддерживающие полуразрушенный мост, соединявший два берега. Осыпавшиеся куски бетона обнажили изгнившую арматуру, по всем срокам и гарантиям этот мост должен был уже давно обрушиться. Но толи бетон оказался качественным, толи рабочие, построивши его ещё до войны, работали на совесть, а начальство не клало себе в карман… Этому памятнику былой человеческой, инженерной мощи удавалось выстоять, несмотря на безжалостное время и разруху войны.
Первым делом Давид упал на спину в позу эмбриона и, превозмогая огромные усилия и боль в суставах, просунул свои скованные за спинные руки над стопами ног. Теперь его закованные в наручники руки находились спереди, а не за спиной, что ненамного облегчило его незавидное положение. Вокруг ноги всё также судорожно сжимаясь, обвился оборванный полуметровый кусок щупальца. С отвращением герой оторвал его от себя и выбросил в воду.
