Наблюдающие за этим конвоиры лишь заметили смазанное движение, и спустя мгновение Изверг рухнула на землю с неестественно вывернутой шеей. Удар по голове героя пришёлся откуда-то сзади, и он с опоздание понял, кто нанёс ему этот сокрушающий удар поленом по затылку. Картинка перед глазами поплыла, а в ушах раздался уже привычный для него звон. За это время его так часто били по голове, что похоже это начало входить для него в привычку.
Подскочившие с боков работорговцы принялись заламывать ему руки. Герой почувствовал холодную сталь на запястьях за спиной. Она больно обхватила кольцами его руки, с каждым разом впиваясь в кожу всё больше и больше, при его попытках разорвать путы.
Его подняли на ноги, так что он сам находился в согнутом, будто эмбрион положении и не видел ничего кроме мелькающей под ногами земли. Его руки жестоко выворотили вверх, сердобольные конвоиры. Перед лицом стремительно замелькали бетонные ступени. В лицо ударил свежий воздух. Аромат близлежащей речки вперемешку с запахом пороха. Его протянули пару десятков метров и бросили, будто куль муки на землю.
Вокруг царил тёплый весенний вечер, с неба начинал покапывать мелкий холодный дождь, а герой всё не как не мог привыкнуть к ярким лучам заходящего багрового солнца. То и дело, моргая слезившимися глазами.
— Что здесь происходит? — Послышался поставленный командный голос. — Доложить по уставу!
Давид поднял взгляд и увидел, как вокруг столпились фашисты с оружием наперевес. Что-то возбуждённо обсуждая, они обступили его со всех сторон. К герою сквозь толпу работорговцев проталкивался недавно допрашивающий его командир. На этот раз он не выглядел так эффектно. В спешке надетые штаны были закреплены подтяжками через его тощие плечи. Торс и грудь были открыты и представляли собой жалкое зрелище, в то время как безобразно обвисший живот и бока поросли не одним килограммом дурного сала. На лице командира виднелись следы пены, которые он тщательно вытирал вафельным полотенцем.
— Господин Унтер-офицер этот раб совершил нападение на «Пулю». — Отчитался один из конвоиров.
— Надежда? Что с ней? Жива?
— Двухсотый…
Командир почесал затылок, явно соображая, как поступить. Смерть Изверга, которая как оказалось носила ироничное имя Надежда, по-видимому не сильно его огорчила.
— Что с этим делать? — Перебил размышления своего командира второй конвоир.
— Что делать, что делать… В речку Москалю на корм. — Объявив приговор, офицер развернулся и довольный собой двинулся по своим делам.
