Недослушав его герой, превозмогая боль, дополз до неизвестной и, повернув её лицо к свету, узнал в ней Мариам.
— Мариам… Ты жива? С тобой всё в порядке. — Позвал её герой, вытирая своими ладонями её закопчённое сажей и пылью лицо.
Девушка лишь слабо взмахнула ресницами силясь открыть глаза, но так и осталась лежать без чувств, не реагируя на попытки Давида привести её в сознание. Обхватив её хрупкое тело руками, он сквозь жуткую боль в ноге, переборов себя, поднялся на ноги, и хромая побрёл к костру.
Сквозь мрак по глазам ударил ослепительно яркий свет, пару секунд больно режущий сетчатку глаз. Безжизненные станы темницы сменились белыми, будто накрахмаленные простыни. Он услышал звуки стрельбы и крики женщин и детей. Они молили о пощаде, но их крики оборвали автоматные очереди. Спустя несколько мгновений он узнал своё родное убежище, свой дом, пылающий огнём войны. Герой стоял посреди Комнаты Хранение Оружия. За столом сидел Кузьма. Он был привязан верёвками к стулу, а на его лице не было живого места от синяков и побоев. В груди Кузьмы торчал штык нож, пригвоздив его к спинке стула. За спиной послышались шаги и чей-то знакомый до жути скрипучий голос.
— Тебе не скрыться от меня щенок! Я достану тебя из-под земли чего бы это мне не стоило.
Перед Давидом предстал Вепрь в том самом обличии, которым он увидел его в первый раз. Жуткая кабанья морда, с полыхающими адским пламенем глазами, будто приросла к его телу, слившись с ним в одно целое. Жуткая кабанья пасть открылась, обнажив ряд крепких желтоватых клыков, и вепрь прыгнул на свою жертву, сбив её своим корпусом на землю.
Давид, не отдавая себе отчёт в том, что он делает, принялся колотить руками, куда попало, но это ему не помогло. Последнее что он увидел это жуткая кабанья пасть, вцепившаяся ему в лицо и с треском разгрызающая его череп. Кровь залила его лицо, и герой почувствовал холодное объятие старухи смерти.
Герой уже почти привык к тому, как его всякий раз его покидает сознание, будто он не матёрый крепко сложенный мужик, а какое-то хрупкая девица. Вот и сейчас он пришёл в себя около тускло горевшего костерка в окружении бесцельно бродящих взад-вперёд людей. Рядом с ним всё также без сознания лежала Мариам. Пытаясь прояснить для себя, где есть сон, а где реальность он больно ущипнул себя. Но вскоре ноющая боль в ноге расставила всё по местам.
Это была реальность, гнетущая запахом нечистот и атмосферой безысходности. Не случится чуда, и он не проснётся у себя в постели, чувствуя под боком мирно прикорнувшую жену. Не смоет в умывальнике холодной водой остатки кошмара, потому что именно в этот кошмар с недавних пор превратилась его беззаботная жизнь.
