В конце 80-х, входя в политику, она публично заявляла о себе: «Я, как мать двоих детей и член КПСС». Друзья быстро отучили ее от этого. И она станет нести привычную для них и одобряемую ими антикоммунистическую околесицу про борьбу «со сталинизмом и «тоталитаризмом», рассказывая расхожие в это время небылицы про массовые репрессии в СССР. Тем более что с историей у нее всегда были проблемы.
Но в ней — кровь самураев. Путь самурая — путь служения долгу. И медленно, шаг за шагом, как-то микроскопически в ней начинает расти вопрос: «Кто я? Что я здесь делаю? Разве может самурай идти вместе с этими сумасшедшими?», — и так же долго она будет его гнать от себя. Потому что самурай не предает тех, с кем он начал свой путь.
Сначала в политике ей помогал деньгами Боровой. Потом — Гусинский. Потом — Ходорковский. Но ей хочется превратить их во что-то полезное — хотя не знает, во что и полезное для кого. В 1995 году она вновь выиграет выборы в округе: при поддержке гайдаровской партии. И в 1997 году окажется в правительстве «младореформаторов» Чубайса и Немцова, согласившись возглавить Госкомитет по поддержке и развитию малого предпринимательства. Она действительно считала, что это важно. И действительно думала, что наконец-то ей дадут сделать что-то конкретное.
Правда, там был еще и Федеральный фонд поддержки малого предпринимательства. И о степени его аффилированности с бизнесом тогдашнего ее мужа тоже говорят и пишут не вполне лестные для дочери самурая вещи.
Много позже она поймет, что нужна была вместе с ее комитетом лишь для эксплуатации ее яркости, а комитет — для создания впечатления заботы о мелком предпринимательстве: зачем нужно мелкое предпринимательство идеологам олигархического капитализма… Парафраз истории о двух «Волгах» за ваучер. Правительство рухнет, не прожив и года. А еще через полгода, в августе 1998, рухнет вся строившаяся с 1992 года смитовская модель экономики.
Собственно, она давно понимала, что не только с Боровым, но и Чубайсом и Гайдаром что-то неладно. Не походили на самураев. И уже с 1995 года создавала свое партийное объединение. Но к 1999 ясно, что у рыночников — агония. Она дала Чубайсу уговорить себя на создание Союза Правых Сил. И присягнув тогда Путину — они в парламент попадут, а сама она станет вице-спикером Думы.
Правда, как и в правительстве 1997 года, из нее сделают витринный элемент: в Кремль будут ходить Чубайс и Немцов. Они же будут принимать решения. Ей оставят подиумы, телешоу и Давос. Она еще блистает — и временами вспоминая курьезы Борового, в его стиле заявит, что власть в «Норд-Осте» никого не хотела спасать, а террористы никого не хотели убивать. Она все время своего блестящего карнавала со времен ухода в кооператив — пыталась найти себя и обозначить себя. Позицией ответить на вопрос — она-то кто и куда идет? Так получилось, что ее в этот карнавал вовлекли, используя ее своего рода «девичью тоску» люди разложения. Люди спекуляции. Ею придававшие себе яркость и привлекательность, но не способные ни на что полезное сами и в ней видевшие лишь обаятельного говорящего манекена на витрине. И, в общем-то, каждый раз она оказывалась крупнее и достойнее тех, кто ее использовал.
