Я берусь за ручку одной двери и отрываю ее. Затем то же самое проделываю с другой.
Большинство обитателей этой больницы далеко не убегут — в конце концов, их не зря запихнули в
лечебницу. Но у них будет возможность сбежать и, если они убегут далеко, то, может быть, в
следующий раз их упекут в другую психушку, с другой философией.
Некоторых больных я оставляю в их клетках. Даже борец за права животных не выпустит из
клетки тигра.
Меня распирает от сладости темной души Самсона. Я наполнена ею. Сильна ею. Как же давно
я не утоляла Голод. Как любой человек на диете я осознала, что полное воздержание никогда не
срабатывает — оно лишь ведет к плохим решениям, принятым позже. Конечно, такая пирушка не
отразится на моем весе, но приведет к неразборчивому убийству.
За спиной скрипит замок, затем доносятся шлепки босых ног. Кто-то убегает от меня, своего
спасителя.
Вернитесь, мы можем стать друзьями!
Хлопает дверь. Похоже, не можем. Ну и бог с ними, у Человека Паука тоже не было друзей.
Ну иди же ко мне, Гидеон! Пора поглядеть, что тут происходит!
Я подпрыгиваю, танцую на грязном полу. Месть сладка и приятна как музыка. Я кружусь,
раскинув руки. Стены проносятся перед глазами размытыми серо-белыми пятнами. Затем глаз
улавливает черное пятно — фигуру у двери. Пришел санитар! Я останавливаюсь и шиплю.
Это не Гидеон. И фигур три. В конце коридора стоят три незнакомца.
Глава 2
Люди не шипят. Ну, если это не дрянные девчонки, выцарапывающие друг другу глаза за
дрянных парней. Но взрослые мужчины в приличных черных костюмах не шипят на своих врагов.
Закрыв глаза, я трясу головой, пытаясь разогнать застилающий мозг дурман, но открыв веки,
вижу, что незнакомцы никуда не делись, хоть и не шипят. Может, они просто неодобрительно
шикнули, вроде: что-ты-делаешь-вне-своей-клетки? Может, мне вообще это шипение померещилось,
и от опьянения душой разыгралось воображение, а мозг жаждал с кем-то подраться?
Мужчины стоят в конце длинного коридора перед лестницей, ведущей на первый этаж.
Респектабельные — в костюмах, с аккуратно подстриженными волосами — современные городские
мужчины, выглядящие неуместно в этом темном и грязном прибежище для душевнобольных. Тот,
что слева, низковат и щекаст, справа — высок, с хищным ястребиным лицом. Стоящий в середине
ничем не примечателен и выделяется лишь тем, что его лицо пережило нашествие акне. Серое
