закреплённая с «режущего» конца. Здесь представлены клинки всех форм и размеров, от кинжалов
до клейморов, но всех их кое-что объединяет — они все выглядят старыми и сильно подержанными.
На них выбиты большие вмятины и царапины, а яркий рисунок на рукоятке отслаивается. Хай
выбирает кинжал и меч, проверяя их вес в руках и делая ими несколько тренировочных взмахов. Он
хватает какой-то синий мешочек и трёт им по ткани на «клинке», делая её более синей.
— Мел, чтобы отмечать все мои убийства, — произносит Хай с наслаждением. Убрав
мешочек, он поясняет дальше: — Пузырьки со святой водой. — И сует несколько штук в свой
карман.
42
Меня не интересует оружие, но художнику, живущему во мне, любопытен дизайн. Зачем
заморачиваться с предметом, который будет использован в насильственных целях? Я пробегаю
пальцем по поверхности изогнутого меча, подвешенного за петлю на рукоятке, и понимаю, что на
нём изображён стилизованный текст. Естественно, относящийся к Библии. Ха, они пытаются
напоминать учащимся, за что борются. Не сдержавшись, хихикаю. Хай поднимает брови, словно
спрашивая причину моего веселья.
Я указываю на библейские строки.
— Насколько я вижу, вы лжёте, крадёте и убиваете, нарушая тем самым три из десяти
Заповедей, а сейчас только обед. — Не то чтобы я жалуюсь, большинство из этих грехов я и сама
совершила, но тем не менее.
Хай улыбается, совершенно не раскаиваясь.
— И что?
— И что? Как же вы можете быть хорошими ребятами?
— Что ж, у нас есть специальное разрешение на убийства, когда речь идёт о демонах. А что
касается лжи и воровства, ну, в этом мы не идеальны. — Теперь он выглядит немного
пристыженным. — Но у нас хорошие намерения. Мы лжём и немного воруем, однако от этого никто
не страдает, да и ты теперь в безопасности, а это важнее. — Аминь. Проповедуй это. — Так что, всё
зависит от намерений. Хорошие намерения равны незлым.
Джо поднимает взгляд от выбранных ею ножей, по-видимому, пересилив гнев, и хочет
присоединиться к разговору. Я почти вздыхаю. В таком случае, мне придётся её убить, чтобы хоть
немного побыть наедине с мальчиками.
— У меня есть пример получше, — её рука приближается к рукоятке большого ножа, она
срывает его со стены, затем поворачивается и приставляет к моей груди.
Нет, она всё ещё злится.
Я посылаю ей тяжёлый взгляд, который говорит: «
