ярусами. Очень модная плохая девочка.
Я перехожу к косметике: сильно подвожу глаза контурным карандашом сверху и снизу и
покрываю ресницы тушью. К сожалению, чёрного лака для ногтей нет, поэтому я быстро наношу
слой тёмно-фиолетового.
Я слишком худая, практически тощая из-за пребывания в психбольнице, и бледная. Худоба и
бледность наркомана. Порез на щеке больше не кровоточит и теперь служит прекрасным
дополнением к моей дурной славе, так что я сдираю пластырь, чтобы выставить его напоказ. С
ассиметричной стрижкой, подведёнными глазами и выданной мне одеждой я выгляжу как какая-
нибудь старшеклассница, заставляющая своих родителей уважать собственных детей. Идеально.
Я присоединяюсь к остальным, сидящим в гостиной, которая (едва ли) похожа на комнату.
— Вау! — Ури разевает от изумления рот. Галёрка одобряет. — Как ты это сделала?
— У меня хорошо получается резать… — кратчайшая пауза — …волосы.
Думаю, Джо оценила мою многозначительную заминку, так как в её глаза возвращается
жесткость. Тем не менее, ничего не говоря, она протягивает мне мужские носки и потрёпанную пару
чёрных кед.
Хай, плюхнувшись на диван, пытается удержать ручку на кончике языка. Оглядев меня,
восклицает:
— Очень плохая девочка!
Ури плюхается рядом с ним и что-то ищет — вероятно, ручку.
Джо падает в желчно-бежевое кресло, устремив глаза на колени.
— Нам надо выбраться отсюда до завтрака и присоединиться ко всем в столовой.
Я сажусь на пол и надеваю обувь. Ури находит ручку, и они с Хаем начинают соревноваться в
балансировании ручки на языке. Джо отрывает липучку с корсета на ноге и прикрепляет её обратно,
затем снова отрывает. Проходит несколько бесшумных, если не считать повторяющегося звука,
издаваемого липучкой, минут.
— Сколько осталось времени до завтрака? — спрашиваю я.
— Мно-о-ого, — предполагает Ури, роняя ручку из-за бесполезного ответа. Он вытирает с
лица слюни. — Завтрак в 9.30.
Сейчас должно быть около 8. Убейте меня.
— Итак, что я должна знать, чтобы быть Эммой? — спрашиваю я. Это должно отвлечь Джо от
её занятия. Она моргает, но не отвечает. — Джо?
— Хорошо. — Она выпрямляется. — К счастью, Эмму никто не любит, поэтому тебе не
придётся много говорить.
— Как они могут не любить её, если даже не могут её узнать?
Джо пожимает плечами.
— Она отказалась от Наследия.
Я понятия не имею, что это означает, поэтому Джо разъясняет:
