— Пожалуйста, продолжай.
Должно быть, это сработало, потому что он продолжает говорить, а не пытается убежать.
— Также демоны подпитываются душами хороших людей, которых не могут переманить на
свою сторону — это для них своего рода наркотик. Главным образом они пытаются уничтожить
Маяки — людей особенно хороших или имеющих позитивное влияние на мир. Да Винчи, Ганди,
Бетти Уайт и Мать Тереза являются классическими примерами, но существует ещё куча других,
менее известных представителей.
Он посылает мне многозначительный взгляд, и я замираю. Он не может знать, что я ем души.
Никоим образом. Всё, что он видел — демонов, пытающихся меня убить. О боже, должно быть он
имеет в виду…
Ахахахахаха. Он думает, я — Маяк. Я смотрю вниз, чтобы скрыть свои блестящие глаза.
Плохой день или нет, это весело.
— Всё в порядке. Ты не должна бояться. Я тебя защищу.
Большой сильный мужчина защитит девушку! Я стараюсь смотреть ангельски беспомощно,
по-Маяковски. Что вряд ли возможно при моей стрижке и покрывающей меня крови. К счастью, он,
видимо, непробиваемо туп.
— И что… что ты, собственно, такое? — мой голос сладок. Робок. Благоговенен.
— Малахай Дюпейнс, но ты можешь называть меня Хай.
Я спросила «что», а не «кто». Забавно, что его прозвище рифмуется со словом «умирай».
Должно быть, это знак? Мы пожимаем руки, и они слегка прилипают друг к другу, наверное из-за
крови.
— Я Борец. Или, как минимум, стану им, когда завершу обучение.
Он гордо выпячивает грудь.
— Но ты силён, — я подлизываюсь, я трепещу. — Достаточно силён, чтобы сразиться с тем
монстром… ты не можешь быть обычным студентом, — я видела, как он двигается, он не просто
человек.
— Нет, это у меня в крови. Мои предки боролись с демонами на протяжении веков. Нам были
даны определённые… дары… чтобы помочь нам.
Вот дерьмо. Мне это не нравится.
— Как ты узнал, что я нуждалась в помощи?
— Я могу чувствовать демонов, это тоже часть дара.
Дважды дерьмо. Это мне ещё больше не нравится. Эта «чувствительность к демонам»
выбивает из колеи, мне конец.
— Я знал, что они здесь, поэтому пришёл сюда, чтобы спасти тебя, — он снова выпячивает
грудь. — Это то, что делают Борцы.
Парень наклоняется, сокращая дистанцию со мной, полу-демоном, и я думаю о том, что
впереди его ждёт короткая и невпечатляющая карьера. Потому что, хоть он и сохранил мне жизнь, он
делает карьеру, охотясь за моим видом. И дело не в том, что я ощущаю хоть малейшую преданность
к своему «виду», а в том, что возникнет проблема, как только он почувствует, кто я такая. На самом
