— Забирайся в ванну, сладкая, — говорит он, вытаскивая меня из мыслей.
Приняв его руку, я ступаю в ванну и опускаюсь в восхитительно горячую воду. Почти невыносимо, но она хорошо действует на мои заезженные и уставшие мышцы. Я устраиваюсь на одной стороне ванны, а Колтон, забравшись и сев в воду, оказывается прямо напротив меня.
— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает он мягким и нежным голосом, касаясь моих пальцев ног под водой.
Мои внутренние ткани немного опухли и побаливают. «Но в лучшем виде», — решаю я.
— Как женщина, — улыбаюсь я.
Он громко смеётся в ответ. Его смех — лучший во всём мире. Он — серьёзный мужчина, зачастую совершенно рассудительный и спокойный, поэтому взрыв мужского смеха в тихой комнате наполняет меня глубоким чувством счастья.
Мы устраиваемся в тёплой воде — каждый из нас опускается по плечи — и просто безмолвно смотрим друг на друга. Это тяжёлый момент, но в хорошем смысле. Всё, что мы делили, всё, что есть перед нами, доставляет мне ощущение счастья и надёжности.
— Я не должен был кончать в тебя, Соф. Я повёл себя неосторожно, — говорит Колтон, наконец, разрушая тишину.
Мой маленький счастливый пузырь моментально лопается.
— Я этого хотела.
— Но ты же не пьёшь противозачаточные? Ты можешь забеременеть.
— Я знаю, — я смотрю прямо на него в ожидании ответа.
Его ответ — ленивая улыбка, осветившая всё его лицо.
— Понял.
Моё тело тонет в эндорфинах вместе с другими тёплыми чувствами. Мы с ним на одной странице. Это не какая-то интрижка. Это не что-то мимолётное или временное. В том, что мы делаем, есть и смысл, и глубина, и полная ясность.
— Иди сюда, — приказывает он голосом низким и скрипучим.
Я тянусь к нему, практически переплывая ванную, и, глядя на меня, Колтон усмехается. Я берусь за его колено и устраиваюсь напротив него. Раздвигаю ноги и располагаю их по обе стороны от его бёдер, опуская свои руки ему на плечи. Он обхватывает мои щёки и прижимается своим ртом к моему в сладком поцелуе.
— Спасибо тебе за эту ночь. За веру в меня. За то, что отдала мне себя.
Я медленно киваю, позволяя полноте этого момента и глубокому смыслу его слов впитаться.
— Ты была такой доверчивой, отправившись со мной домой в ту ночь. Такой сильной, — говорит он, зависнув ртом напротив моего горла.
— Я знала, что из всех тех мужчин той ночью, я должна была уйти именно с тобой, — отвечаю я.
— Ты принадлежишь мне. Навсегда.
— Да.
Никаких игр в скромность или же отрицания чувств, и мне это чертовски нравится.
