— Она любила тебя долгие годы, теперь сделай так, чтобы ее реальность превзошла все ее ожидания, — сказал он мне, и, кивнув, я заверил его, что приложу для этого все свои усилия.
Я был рад, что между нами не осталось никакой натянутости.
Медовый месяц пришлось отложить — состояние Клем не позволяло уезжать далеко от дома.
Мы думали, что в будущем у нас будет еще много возможностей устроить медовый месяц. А оказалось, что не будет ни одной.
***
Солнце садится, и я поднимаюсь на второй этаж, чтобы разбудить Клем к ужину. Сегодня один из плохих дней — она была особенно слабой, и ее рвало, такое случалось, когда падало почечное давление.
— Клем, пора просыпаться.
Я сажусь на кровать и глажу ее по щеке — я всегда бужу ее таким образом. Но в этот раз что-то не так — мои пальцы словно льда касаются, такая она холодная. И дыхание странное, будто затрудненное.
— Клем? — я начинаю трясти ее сильней, но она все равно не просыпается. — Клеми!
Я кричу, прошу ее открыть глаза, но никакой реакции. Мои мышцы сводит от страха — случилось то, о чем и предупреждал доктор Флин.
И это я во всем виноват! Я! Я! Мне некого винить кроме себя. Если бы я не вернулся в город, если бы я не был таким эгоистом, она была бы в порядке. Она бы не умирала сейчас.
Господи, если с ней что-нибудь случиться… Озноб пробегается по коже. Потеря Клем – самое страшное, что я могу представить. Самое ужасное, что может произойти.
Я хотел сделать ее счастливой, я обещал, что сделаю это. А теперь она едва дышит и я чувствую, что совершенно бессилен в том, чтобы это исправить.
Подхватываю Клем на руки — она словно тряпичная кукла и, даже на девятом месяце, такая легкая!
Несу ее к машине, моля Бога, чтобы успеть. Чтобы он спас ее. А иначе как? Я просто не смогу без нее. Если ее не станет, все будет кончено. На этот раз окончательно. Господи, только не Клем. Только не она. Она меньше всего заслуживает смерти. Жизнь такого светлого, чистого создания не может оборваться вот так внезапно, так жестоко. Это не ее выбор. Она этого не желает. Тогда почему она? Почему?!
Ничего не помню, кроме липкого ужаса, пока на всей скорости мчался в больницу. Хотя и с трудом, но она дышит, когда мы наконец-то на месте.
Те часы навсегда врезались мне в память. Часы, полные панических мыслей, хаоса, безумного страха остаться без нее. Страха никогда больше не увидеть ее улыбки, взгляда ее глаз, в которых всегда было столько любви ко мне!
Я понял, что еще никогда в жизни не испытывал такого поглощающего отчаянья. Даже когда Дженнифер покончила с собой. Даже тогда. Казалось, меня засасывает в кокон безнадежности, мрака и уныния, высасывает всю энергию из меня. Вот такой станет моя жизнь без Клем в ней.
