— Случилось что?
— Любовь, – и, видя, что я в замешательстве, она объясняет: — Когда я поняла, что люблю тебя.
— Ты это помнишь? – почувствовав неловкость, удивляюсь я.
Губы Клем складываются в мягкую улыбку.
— Мне было пять лет, а вам с Беном по пятнадцать. В то лето я постоянно увязывалась за вами следом, но на самом деле, мне нравилось быть рядом с тобой.
Я усмехаюсь, вспоминая, о чем она говорит.
— Вы пошли в старый амбар и постоянно оглядывались, не идет ли кто за вами.
— Ну, мы там курили, — хмыкаю я.
Клем кивает.
— Да. И в тот раз я пошла за вами, а когда Бен меня увидел, то накричал на меня. Я обиделась и бросилась бежать, но упала и ободрала колено, – Клем делает небольшую паузу, а ко мне возвращаются видения далеких дней моей юности. – И, конечно же, я расплакалась. Тогда ты подошел ко мне, подул на коленку и подарил мне камень. Обычная галька с белыми разводами, но ты сказал, что это амулет. Что каждый, у кого он есть, должен быть сильным и смелым. И тогда я перестала плакать, потому что не хотела, чтобы ты принял меня за трусиху. Тогда он и настал, тот момент. Когда любовь пришла.
Я смотрю в глаза Клем, не в силах отвести взгляд, даже если бы и захотел – не смог. Я вспомнил, о чем она говорит. Но ее слова — то, что она это запомнила через столько лет — просто невероятны. Как столь обычный случай мог перевернуть мир маленького ребенка?
На губах Клем все еще мягкая улыбка, когда она с какой-то тоской смотрит на меня. Смотрит так, будто знает одну ей известную истину, которую я пока не постиг.
Я молчу. Молчу, потому что, кажется, будто воздух покинул легкие. Что меня разорвет изнутри.
— Запомни его, этот момент, Люк. Момент, когда поймешь, что любишь меня.
Глава восьмая
— Я тебя снова шокировала, да? – морщится Клем, когда я продолжаю хранить молчание, ошеломленно глядя на нее.
Стряхивая оцепенение, я качаю головой, заставляя себя улыбнуться.
— Нет, не совсем, – я вздыхаю, потому что мои слова звучат неубедительно. Слишком очевидно. – Ладно, самую малость. Но я привыкаю, правда, — заверяю я Клем, не желая смутить ее.
И это истина. Я, в самом деле заметил, что стал привыкать к форме общения, свойственного Клем. Слишком честная, порой чересчур прямая. Для нее естественно высказывать вслух то, что большинство людей никогда не осмелятся озвучить.
Клем задумчиво покусывает нижнюю губу, колеблется, но потом вздыхает и все же говорит:
— Я не хочу… чтобы тебе было некомфортно рядом со мной, – она вымученно улыбается, отводя взгляд.
