— Все нормально? – ее голос хоть и звучит оживленно, выдает скрытую тревогу. – За эти несколько часов ничего не случилось?
Я поджимаю губы, словно пытаюсь что-то вспомнить, специально тяну время, желая ее подразнить.
Наконец я качаю головой.
— Да нет, ничего такого. А что-то должно было случиться? – я с невинным видом смотрю на Клем.
— Засранец! – она фыркает и несильно бьет кулаком по моей груди.
— Ну, извини, — усмехаюсь я, — не удержался.
Я снова сцепляю наши пальцы, потому что не хочу отпускать ее. Мне нравится наш контакт. Кажется, что ее прикосновения согревают меня изнутри.
— Значит, ты выполнил свое обещание и не увлекался раздумьями, да? – веселится Клем.
Я пожимаю плечами.
— Я все еще сомневаюсь. Но было бы глупо не посмотреть, что из этого может получиться, – пока говорю, я внимательно смотрю на нее, пытаясь отыскать ее собственные следы неуверенности. Возможно, Клем уже жалеет о том, что случилось сегодня?
Но ничего нет. Ее взгляд открыт и чист.
— Я рада, что ты так думаешь, — с явным облегчением выдыхает она.
— Но, Клем, ты же понимаешь, что никто не должен знать? – говоря это, я чувствую себя отвратительно. Клем менее чем кто-либо заслуживает быть героиней тайной интрижки. – Во всяком случае, пока мы сами во всем не разберемся.
Я представляю, как мне придется объясняться с Беном. Не удивлюсь, если он захочет меня убить.
Я бы на его месте захотел.
— Ты не хочешь, чтобы о нас кто-то знал? – переспрашивает Клем, и ее голос звучит уязвлённо.
Мое сердце сжимается.
— Не вообще. Но сейчас – да. То есть, ну что мы скажем твоим близким? Что пробуем создать отношения? И Тим. Ты готова, чтобы Тим узнал?
Как только я упоминаю Тима, лицо Клем болезненно искажается.
Мой очередной промах.
Молодец, Люк!
— Наверное, ты прав, — нехотя соглашается Клем. – Хотя то, что происходит между нами, касается только нас. Мне все равно, как к этому отнесутся мои родные. Это моя жизнь.
— Боюсь, твой брат другого мнения, — хмыкаю я.
Клем закатывает глаза.
— Мой брат – осёл!
Я крепко прижимаю ее к себе, а она обвивает руками меня за пояс. Щекой прижимаюсь к ее макушке. Мы стоим так довольно долго, потому что никто не хочет разжимать объятий.
Сейчас, рядом с Клем, я чувствую то, чего уже давно не было в моей жизни. Спокойствие и умиротворение.
Так же, как эта девушка могла разжечь огонь во мне, так же она умела успокоить одним своим касанием. Звуком своего дыхания.
— А теперь, если ты не против, я хотела бы кое-что сделать, — произносит Клем, когда мы отпускаем друг друга.
