— Я тоже этого не хочу. Но в отличие от тебя, я не уверена, что это непременно случиться.
Я ничего не отвечаю: беру ладонями ее лицо и целую. Не так нетерпеливо и требовательно, как ранее, а медленно, словно пробуя на вкус. Губы у Клем мягкие и податливые и с охотой отвечают мне.
Я не делаю ничего, кроме того, что целую ее. Хотя внутри меня разгорается огонь, вызывая скрытые желания, которые долгое время спали. Но поцелуи – это и так слишком многое, что я позволил себе в отношении этой девушки.
— Как прошел ваш разговор с Тимом? – заставив себя оторваться от нее, хрипло спрашиваю я.
Необходимо проветрить голову, потому что держать себя в руках рядом с Клем оказалось сложнее, чем я думал.
Клем разочарованно выдыхает.
— Ты правда хочешь говорить об этом сейчас?
Нет, определенно сейчас я хочу точно не этого. Но только так я могу защитить ее от себя самого.
Поэтому я киваю.
— Ну, разговор не то чтобы удался, – Клем закусывает губу, и я вижу боль в ее глазах. В этот момент я ненавижу себя. Если бы не я, она бы сейчас не мучилась. – Но я рада, что он выслушал меня.
— И что ты сказала ему? – интересуюсь я, хотя не уверен, что имею право спрашивать.
— Сказала, что всегда буду любить его, но как друга. Что сожалею за боль, что причиняю ему. И что не хочу терять такого друга, – она слегка дергает плечом. – Это слабое утешение, но он пообещал, что я не потеряю его.
Она немного молчит, но потом продолжает:
— Если бы я правда была хорошим другом, а не такой эгоисткой, то отпустила бы его.
— Эй, тебе не в чем обвинять себя, – я приподнимаю ее голову, с убеждением заглядывая в глаза. – Ты была честна с ним. Мне правда жаль, что Тим страдает, но ты поступила, как должна была.
Клем кивает, но ее лицо все еще излучает сомнение.
Внезапно я вспоминаю, что уже несколько дней не дает мне покоя.
— Что с тобой? О каком обмороке говорил Бен?
Лицо Клем досадливо морщится. Похоже, я задел нежелательную тему. Но я должен знать.
— Это ерунда, правда, ничего серьезного, – она улыбается, но выходит неубедительно. – Просто диабет. Вот и все. Это не смертельно.
Реакция Клем удивляет меня. Она старается звучать легкомысленно, как если бы мы говорили о простом насморке.
Но диабет – это не ерунда.
— Давно это у тебя? – я стараюсь говорить спокойно, но ком, вставший в горле, мешает этому.
— Пять лет, – Клем избегает моего взгляда. Она вдруг сникает и будто замыкается в себе. – Вот поэтому я и не люблю говорить об этом, – она горько усмехается.
