— Так ведь сдвинуться можно, — улыбнулся он жене, сел на детский стул и закурил. Рядом валялись детские игрушки, а среди них большая пластмассовая гоночная машина. Он нервно постучал пальцами по пластмассе. Получилось как на барабане. И тут он только заметил номер на машине: МА 71–17.
Жена заметила, как изменилось его лицо. Она ничего не понимала, она встревожилась.
— Слушай, Ник… что-то с тобой сегодня творится… ты, наверное, перетрудился… Вчера тебе звонили…
Сохранилось нечто от горы
И от каменных глыб.
С итальянского
Старый северянин Авдей Маркелов с молодой женой и маленьким сыном ехал на поезде, катил по материку, держа курс на юг.
Все его в дороге раздражало — и грязные вагоны, и плохая кормежка в ресторане, и вредные татарки-проводницы, не бравшие чаевых. Даже стая рябчиков за окном, приковылявшая по первому снегу прямо к полотну дороги, вдруг разозлила его.
«Довели природу, черт возьми, — подумал он, — бедной птице и жить негде!»
— На юг, на юг! — шептал он в такт колесам. — Там хоть снега нет.
Но этот первый сибирский снег уже и без того таял на глазах, а когда подъехали к Москве, там вовсю светило солнце, и люди будто вовсе не подозревали, что есть Сибирь, где недавно был снег, и есть Чукотка, где снег есть всегда.
— Вишь, какая очередь… — печально вздохнула жена, когда они приехали на другой вокзал.
За билетами действительно была очередь. На Курском, как и на Казанском, за ними всегда очередь.
— Вот и хорошо, Глафира, — сказал Авдей. Он терпеть не мог стоять в очередях. Даже в очереди за пивом, если было больше пяти человек, он никогда не стоял. — Вот и хорошо, — повторил он. — Поживем дня два у друзей, время терпит, а сейчас идем напротив, в предварительную, там народу поменьше.
Народу там совсем не было. Авдей взял билеты в двухместное купе. Глафира была рада и лишний раз подумала, как хорошо быть за крепкой широкой спиной такого умного мужа. «Вот пил бы поменьше», — чтоб не сглазить, тут же подумала она и стала привычно нудеть о том, что у нее для юга нет пляжного костюма, и звать Авдея в магазин.
— Ты еще за лифчиками меня возьми! — посоветовал он. — Во будет картина! Ты хоть соображаешь? Кандидат географических наук у прилавка рассматривает лифчики! Да ты знаешь, сколько тут в Москве можно встретить знакомых? Они ж со смеху попадают!
— Ладно, ладно, успокойся, Авдюша, успокойся! Я сама схожу, сама…
Честно говоря, жена его частенько раздражала. Когда-то она работала у него в лаборатории машинисткой. Они встречались. Вскоре в институте начали про них поговаривать. Пришло время — надо ей идти в больницу. Авдей отговорил. И вместо больницы повел в загс, а вскоре, отправив ее в декрет, оставил дома воспитывать сына Тимошку, которого безумно любил.
