- Мам, мы посидим тихонько на кухне? Нам со Славой поговорить надо.
- Зачем на кухне? Сидите в маленькой комнате. Рита отпросилась, у Гали сегодня ночует, секретами делится, - улыбнулась мама и ушла спать.
Они сидели долго. Не целовались, ждали, пока за стеной перестанет кряхтеть и охать старенький диван, мама закончит ворочаться с боку на бок, заснёт крепко. Пока ждали, беседовали тихо. Расположились на софе, как год назад на скамейке. Маша сидела в углу, Славка лежал, положив голову ей на колени. Вспоминал отца.
- Он необычный человек был. Это все чувствовали. Ему прямая дорога на самый верх открывалась.
Маша видела несколько раз Владислава Николаевича. Помнится, при первой встрече поразилась, какой он невысокий и щупленький, невзрачный. По отзывам сына, он представлялся гигантом. Славка его перерос головы на полторы и перемахнул в ширине плеч, в мускулатуре. Очень тихий на посторонний взгляд, очень спокойный, вежливый и скромный человек. По внешнему виду - ничего выдающегося. А ближе познакомиться с ним не довелось. Славка никогда и никого не звал к себе в гости.
- Знаешь, он постоянно что-нибудь придумывал. Всегда неожиданно. Представь себе: вечер, уже довольно поздно, мама в халате перед зеркалом сидит, бигуди на ночь накрутила, лицо кремом мажет. Приходит с работы отец и командует: "Настя, собирайся. Я тут договорился, мы сейчас по Москве-реке на теплоходе поплывём, покатаемся. Ночная экскурсия. Машина внизу ждёт. Вино и фрукты в машине". И приходится маме в три минуты стирать крем, снимать бигуди, одеваться. Или в ресторан её везёт. Или в театр. Возил, - поправился Славка.
- И цветы просто так дарил, не на праздники? - затаив дыхание, спросила Маша. Больно знакомую картину он ей нарисовал.
- Вот именно, что дарил. Больше никогда не будет, - вместо выдоха у Славки получился тихий хрип.
- Как же ты маму сейчас одну оставил? Ей ведь тяжело, наверное, плохо?
- Я ей уколы снотворного делаю. За два дня научился. Снотворное с успокаивающим эффектом. Врач прописал. А медсестра только первые дни ходила, потом отказалась. Тяжёлых больных у них много. Можно было деньги ей заплатить. Денег не жалко. Но постороннего человека сейчас видеть не хочется. Я маме делаю укол, жду часик-полтора. Как лекарство действовать начинает, я маму - в постель, сам - шататься куда-нибудь. Не могу дома находиться. Куда взгляд ни кину, везде следы отцовские.
Они и забыли, что собирались целоваться. Разговор по душам оказался важнее. И он долго продолжался, этот разговор по душам. Пока Славка не заснул, подборматывая что-то об отцовской бритве.
