- Красивая сказка, - произнесла я.
- Она моя любимая, - смущенно признался Нэд.
- В следующий раз я расскажу свою любимую сказку, - ответила я.
- Буду ждать, - улыбнулся мне южанин. - А теперь отдыхайте.
Нэд поправил мне одеяло и вышел из комнаты.
***
Это была большая комната, стены которой были увешены картинами с изображением голых мужчин и женщин во время слияния. Я стояла возле каменного длинного алтаря в кругу женщин своего рода, которые в один голос пели молитву Беримору:
- Услышь же нас зов Беримор!
Отец! Мы твои дочери! Мы твои рабыни!
Мы служим тебе! Мы любим тебя!
Мы преклоняемся перед тобой!
Мы желаем принять твою волю.
Освети же нас своим светом. Отец!
Они все продолжали петь. Повторяли молитву раз за разом, но Беримор так и не приходил. Когда женщины почти отчаялись, призвать бога, чтоб провести обряд для одной из своих сестер, возле меня появился король Валирии: голый и почему-то с серой кожей и красными глазами-щелочками.
- Поздно! Она опоздала! - властно произнес он, даже не взглянув на меня.
- Беримор, мы молим тебя о милосердии! - закричали женщины и упали на колени.
Моя мама на коленях чуть-чуть выдвинулась вперед и произнесла:
- Отец, она твоя дочь, как и все здесь присутствующие. Прошу, не отворачивайся от нее из-за чужой ошибки. Накажи лучше меня! Это я не уберегла ее, и виновата в этом только я!
- Я накажу вас обеих! - ответил король. - Отныне тебе, чтоб утолить голод, придется поглощать в два раза больше энергии. А ты...
Король взглянул на меня... и я вдруг поняла, что лежу на алтаре, а он, расположившись между моих ног, нависает надо мной, с силой сжимает мои запястья, со злостью и предвкушением улыбается.
- А ты отныне сможешь утолять голод только со мной, - прошептал он с издевкой и резко вошел в меня...
...Я закричала и проснулась, сжала плечи руками и зажмурилась, повторяя про себя: "Все было не так. Это только сон. Все было не так. Это только сон..."
Сон, который все чаще и чаще мучил меня, преследовал словно злой рок, не давал забыть, что сегодня мне вновь придется отправиться на встречу с королем.
Прошло четыре месяца с того момента, как я задела гордость короля, и все эти месяцы он вежливо и учтиво беседовал со мной на чаепитиях и балах, но издевался и мучил в том охотничьем домике.
При каждой личной встрече он насмехался над моей гордостью, издевался над моим телом и втаптывал в грязь мою душу. После того раза я его больше не умоляла перестать, молчаливо терпела все, сжав зубы, и когда все кончалось, пересиливала боль и усталость, уходила, сохраняя тем самым каплю достоинства.
