Предания о дзэнском монахе Иккю по прозвищу «Безумное Облако» | страница 32



>Тикамаса наложил стрелу, быстро выбрал цель и спустил тетиву. Стрела без промаха пронзила насквозь испускающего сияние будду Амида. В тот же миг всё исчезло без следа. Это была проделка жившего там старого барсука, насылавшего наваждения.

Перед смертью Синъуэмон сложил стихи:

Опочил
В то же утро,
Когда родился.
Нынче вечером дует
Осенний ветер.
Умарэнуру
Соно акацуки ни
Синурэба
Кё: но ю:бэ ва
Акикадзэ дзо фуку

Так сложив, он встретил свой смертный час. Удивительно, что он не только постиг пустоту всех вещей до самых глубин, избавился от наваждений, что насылают духи, и вошёл во врата смерти, но и пробуждал живых ото сна, в котором они пребывают, — редко кто из мирян на это способен!

После этого Иккю попросили прочитать посмертное наставление. Иккю сказал:

— Для Синъуэмона нужно прочесть что-нибудь необычное! — и приступил к приготовлениям. Когда же тело Синъуэмона положили в гроб и принесли, Иккю вышел и постучал по гробу. Мертвец отозвался и громким голосом прочитал стихи, обращаясь к Иккю. До сих пор передают люди: «Этот Синъуэмон — не простой человек!» В тех стихах говорилось:

Как пришёл в этот мир
В одиночестве —
Так я сам и ушёл.
Было б смешно, если б ты
Мне сейчас показывал путь.
Хитори китэ
Хитори каэру мо
Варэ пару о
Мити осиэн то
Иу дзо окасики

Так он сказал громким голосом. И он ещё не договорил, а Иккю уже сложил ответную песню:

«Как пришёл в этот мир
В одиночестве,
Так сам и ушёл» —
Заблужденье,
Покажу тебе путь,
где нельзя ни «прийти», ни «уйти».
Хитори китэ
Хитори каэру мо
Маёи нари
Китарадзу сарану
Мити о осиэн

Так ответил Иккю, и Синъуэмон, должно быть, подумал: «И верно!» — и больше уж голос не подавал. Все люди, услышав это, говорили:

— Воистину, он не человек, а будда или бодхисаттва, на время принявший человеческий облик! «Пришёл в этот мир в одиночестве, сам и ушёл» — этим он хотел сказать, что он не приходил и не уходил. Как чудесно! — Не было таких, кто это видел и слышал и не потирал в молитве свои испачканные руки и не почтил бы его.

Лао-цзы говорил: «Кто не гибнет в смерти, живёт вечно»[95]. Не о таких ли случаях это сказано?

2

О жене Синъуэмона

Жена Синъуэмона, которую он очень любил, с малых лет была вспыльчива, нрава недоброго, и к несчастным не выказывала сочувствия, и к малолетним слугам не проявляла жалости. Все вокруг потешались:

— Люди водятся с теми, кто похож на них самих, а она вышла за мужа, идущего по Пути просветлённых, и не ведает благого учения, — верно, за грехи в прошлых жизнях достался ей этот стыд!