С такими словами он протянул Иккю два маковых цветка, и преподобный был глубоко тронут, приветствовал его с изысканной вежливостью, и, когда принимал цветы, почему-то один из них тут же осыпался. Человек, который принёс их, раздосадовался:
— Цветы мака, хоть и вправду красивы, но нет в них дружелюбия…
Преподобный же сказал:
— Что вы, как раз в том и проявилась суть цветка! — и сложил:
Все, какие ни есть,
Заслуги и имена
С меня облетели, —
Именно потому перед вами
Бритоголовый монах.
Ироиро но
Мэйри но хана га
Тирэба косо
Аободзу ни мо
Гэндзан ва сурэ
Так он восхищался цветком много раз, и гость его радовался вместе с ним, отдал ему и второй цветок.
— Ни с каким цветком не сравнится услышанное от вас поучение, буду гордиться, что услышал его!
Говорили они о разном, и тот человек спросил:
— Мудростью и прозорливостью преподобный превосходит всех в мире, удивительны эти ваши качества. Что же помогает вам так прозревать и понимать всё?
— Освещают всё солнце, огонь, сердце и глаза, — отвечал Иккю.
Тот человек заинтересовался и подумал: «Действительно, ничего не упустил, перечислив эти четыре вещи. Удивительно точный ответ. Что бы ещё такого спросить?» — и тут под руку ему подвернулись палочки для перекладывания угля в жаровне. Он взял одну и постучал по краю чайной чашки:
— Звук издаёт палочка или чашка? — спросил он.
— А что раньше, стук или звук? — спросил Иккю.
Тот человек не нашёлся, что сказать в ответ. Увидев находчивость Иккю, с восхищением думал о нём как о редком в этом мире монахе и, говорят, потом всю жизнь заходил к нему, помышляя лишь об Учении.
3
О том, как вор стал учеником Иккю
С тех пор как садовники земли Ямато, где растёт тысяча вишнёвых деревьев[323], переселились в столицу, в память о прошлой славе местности «Тысячи вишен» стали сажать удивительные деревья, глаза не уставали любоваться красотой их цветов, а в особенности прекрасна была сакура на Восточной горе, в квартале Гион, в храме Киёмидзу, потому так и кишели там каждый день толпы богатых и бедных людей, собиравшихся полюбоваться цветами. Иккю тоже покинул Мурасакино у Западной горы, пришёл в Симогавара и ходил просто так, там и здесь, когда заметил человека, не особенно бедно одетого, который бродил с нехорошим выражением глаз, протискиваясь через толпу. Иккю заинтересовался, что же он делает, а тот высматривал, у кого что в рукаве и за пазухой, и, если выпадал удобный случай, пытался добраться до кошельков. Преподобный, рассмотрев, что он делает, подумал: «Да ведь он из тех дельцов, которые получают деньги, не вкладывая ни гроша, — их называют полуденными коршунами!
