— Вот, преподобный, окидываю я взглядом дела этого мира, думаю о делах в мире людей, и тех, с кем знаком я, не счесть. Многие уж покинули нас, и нет никого, кто б передал их рассказы о том, что там с ними случилось. Не говорят, в каком оказались месте, что сейчас делают. Постоянные мысли о том тревожат мне душу. Время идёт, и, пока заняты мы то тем, то другим, подобны мы овцам, которых ведут к месту заклания, или повозке, которая круг за кругом делает в тесном дворе. А ведь когда-нибудь каждый из нас встретит свой час. Как это печально! И в этот час, после смерти, чем нам суждено стать?
Иккю отвечал так:
После смерти
Что суждено нам,
Чем мы станем?
Рисом, сакэ, данго,
Чаем мы станем.
Синитэ ноти
Ика нару моно то
Наринуран
Мэси сакэ данго
Тя то дзо нарикэри
Тот человек рассмеялся:
— Преподобный снова забавляется, подшучивает надо мной! — но рядом нашёлся человек, который сказал:
— Шутки шутками, но и в этих словах почтенного монаха скрыт глубокий смысл! А спросите-ка заодно, почему одни умирают, а другие не умирают?
Иккю на это:
Если хочешь
Ты в этом мире остаться —
Так оставайся,
А если хочешь уйти —
Давай, уходи поскорее.
Тодомару то
Омоваба соко ни
Тодомарэё
Ику то омоваба
Токутоку то юкэ
Так он сказал и ушёл к себе.
13
О том, как Миёси Сёсай говорил с Иккю о буддийском учении
Этот Сёсай родился где-то на окраинах земли Бунго, но потом передал нажитое единственному сыну, а сам стал вести уединённую жизнь, оставив при себе одного лишь слугу. Поступил он так затем, чтобы избежать тягот этого мира рождений и смертей.
Как-то раз пришёл он в келью Иккю, вели они беседы о делах минувших и недавних, а потом Сёсай спросил:
— Если не совершать никаких грехов, то не будет и воздаяния. Если даже и не становиться буддой, всё равно не грозит переродиться на Трёх неблагих путях[234], — зачем же тогда желать просветления?
Иккю отвечал:
— Рождающиеся в мире людей от природы отравлены тремя ядами[235]. Если их не осознавать, не становиться буддой, то попадёшь в ад быстрее стрелы.
Сёсай снова спросил:
— Как же осознавать эти три яда?
Иккю сказал:
— Следи за собой. Вообще, как и было сказано, если не совершать грехов, то никакого воздаяния не будет. Если и не станешь буддой, то и на Трёх неблагих путях не родишься.
Тот спросил:
— Если так, то зачем тогда стремиться к просветлению?
Иккю говорил:
— Из родившихся в мире людей нет ни одного человека, который не отравлен при рождении тремя ядами-заблуждениями. Наверное, немало в мире людей, которые думают: «Душа у меня незлобивая, дурных мыслей у меня нет, ненависти к другим не испытываю — нет на мне греха!» Это потому, что не ведают они то, о чём я сейчас говорил. Как только покидает человек чрево матери, тут же прилипают к нему три яда-заблуждения. Если не стараться изо всех сил отряхнуть с себя груз этих трёх ядов, буддой не стать. А если так и не осознать это, когда жизнь подходит к концу, устремишься в ад быстрее выпущенной стрелы.
