в специальной защитной обертке, в которой продавали сумку. Но мама никогда ее не
носила. Когда спустя несколько лет я спросила, почему сумка от Шанель навсегда
поселилась в шкафу, почему мама никогда ее не вытаскивала, мама ответила, что сумка, дескать, слишком роскошная, чтобы таскать ее каждый день. Слишком дорогая. Ей не
хотелось переживать, что она ее поцарапает или потеряет, и к тому же сумка не подходила
ни к одному платью. Она просто не подходила маме. – Я помолчала. – Ты понимаешь, что
я хочу сказать?
Джо в недоумении помотал головой.
– Ты та же сумка от Шанель, – пояснила я.
Он помрачнел.
– Прекрати изъясняться метафорами, Эйвери. Особенно теми, где я торчу в каком-то
чертовом шкафу.
– Да, но понимаешь ли ты, что я…
– Я хочу знать настоящую причину, почему ты не хочешь встречаться со мной. Что-то
понятное. Типа, тебе не нравится, как я пахну, или ты думаешь, что я кретин.
Опустив глаза, я обводила кончиком пальца геометрический узор на обивке кресла.
– Мне очень нравится, как ты пахнешь, – возразила я. – И ты вовсе не кретин. Но… для
тебя это игра.
Последовало странно долгое молчание, потом я услышала недоуменную реплику:
– Игра?
Я подняла голову. Неожиданно для меня Джо выглядел потрясенным.
– Где ты нахваталась этих идей?
– Я была рядом с тобой, Джо. И лично стала свидетелем, как ловко ты устанавливаешь
связи. Разговоры, танцы, ты точно знал, как разыграть все так, что я с тобой чувствовала
себя уютно. И когда мы в оказались в постели, у тебя уже был презерватив под рукой, прямо на ночной тумбочке, так что все прошло гладко, без заминки. Явно ты загодя
предусмотрел каждый шаг.
Джо пронзил меня оскорбленным взглядом, загар приобрел цвет красного дерева.
– Ты злишься, что у меня был презерватив? Ты что, предпочла бы обойтись без него?
– Нет! Только все это как-то… как-то опытно, что ли. Так гладко. Рутина, которую ты
отточил до совершенства.
Его голос прозвучал тихо, но колко.
– Есть разница между «иметь опыт» и «играть». Я не делаю зарубки, коллекционируя
женщин. И для меня это не обыденное дело. А бумажник на прикроватной тумбочке не
делает меня гребаным Казановой.
– У тебя было много женщин, – настаивала я.
– Что, по-твоему, «много»? Какое число мне нельзя превысить?
Задетая ноткой презрения я спросила:
– До прошлого уик-энда ты когда-нибудь спал с женщиной в первую встречу?
– Однажды. В колледже. Правила были заранее известны. Какое это имеет значение?
– Я пытаюсь донести до тебя, что близость для нас значит разное. Такой секс на раз у меня
