Настоящее зрение | страница 16
- Ну, спасибо за такую прекрасную беседу, Джеймс, но мне уже пора.
Стивенсон встал с места и, обойдя столик, направился к двери.
- Рад был тебя тут увидеть, Дженни. И спасибо за чай.
Подмигнув ей, мужчина открыл дверь, вышел и затем аккуратно закрыл её.
- Ещё бы вы были не рады, - прошептала она себе под нос и, повернувшись, заметила, как Джеймс ищет что-то на столике.
Джеймс нащупал чашку преподобного, поднёс её к носу, принюхался и отдернул руку подальше.
- Какая вероятность того, что можно ошибиться и добавить в одну из чашек перец вместо сахара?
- Я бы предположила, что минимальная, а если ещё точнее, то мизерная, - ответила девушка и, подойдя, стала убирать посуду на поднос.
- Я так и думал.
Она усмехнулась и, взяв поднос, отнесла его обратно.
Глава 8.
На следующий день Дженни припарковалась рядом с домом Джеймса и, выйдя из машины, закатила глаза: Питер стоял у машины и внимательно осматривал дом.
- Я бы испугался здесь что-либо делать, - сказал он, поворачиваясь к ней.
- Тогда тебе повезло, что это работа досталась мне.
Сегодня они ехали сюда вместе. Точнее, она подвозила его, так как спор-кар, подаренный ему на последний день рождения родителями, оказался в ремонте, а пешком ходить он не особо любил.
- Не ходи сегодня. Давай сбежим к тебе или ко мне и проведем весь день вместе, а?
Он подошел к ней впритык и, положив руки на ее талию, прижал к себе.
- Я бы с радостью, но боюсь, Босс Стивенсона об этом узнает и добавит ещё несколько недель, - ответила девушка и подняла голову к небу. – А меня не радует перспектива убираться в этом доме до конца своих дней.
Питер тяжело вздохнул.
- Это точно. Я и так с трудом выдерживаю эту чокнутую старуху и ее вечные рассказы о молодости! Это же было в прошлом веке! Зачем мне все это знать?
Дженни одобрительно закивала, но где-то глубоко в душе ей стало жаль, не Питера, а мисс Фортес. Она относилась к тем типам старушек, которые, судя по их же собственным рассказам, были знакомы с Линкольном и отказали в страстном романе Наполеону, но так и остались одни, забытые жизнью и самыми, хоть и дальними, но родственники. Поэтому, когда к ним попадала молодая и ещё не совсем испорченная душа, они пытались заполнить её чем-то более возвышенным и романтичным, что можно получить от жизни. Наверное, Рейчел боялась именно этого – оказаться на их месте вместе с одиночеством и занудными рассказами, больше похожими на фантазии романистов, чем хоть на каплю правды.