Лесина выругалась себе под нос и достала гардеробный номерок. Оделась и вышла из бара в темноту осенней ночи.
В машине Илья молчал, Ксю все еще злилась, непонятно на что. Разве плохо, если он ее подвезет? Тем более, как сказала ее подруга, у нее, оказывается, финансовые затруднения. А ему всё равно туда ехать, правда, она об этом не знает.
На подъезде к поселку Речинский обнаружил, что Ксюша уснула. А когда остановился у ее дома, обнаружил, что она без сумочки, в которой по идее должны храниться пульт от ворот и ключи от дома.
Окна темные, на домофон никто не ответил. И что теперь?
Разбудить ее и спросить?
Но он точно помнил, что она выходила из бара без ручной клади. Номерок ей дала подруга из своей сумки. А ключи…
Речинский тихо вышел из машины и набрал Макара.
– Чего тебе? – недовольно прошелестела трубка.
– Макар, слушай. Есть дело. Помнишь Ксюшу? Которую ты…
– Дальше что? – перебил.
– Там еще остался кто-то с этого праздника?
Секундная заминка и ответ:
– Да, сидят.
– Узнай, может, у подруги ее, где ключи от ее дома.
– Ты что, повез ее домой?
– Давай без лишней лирики? Узнай про ключи, я жду.
Трубку повесили. Илье оставалось надеяться, что Макар не настолько зол на него, чтобы отказать. Через несколько минут заиграл телефон.
– Да?
– Илюша! – послышался пьяный голос Ксюшиной подруги. – Ее ключи у меня в сумочке! Едь обратно!
– Офигеть! – только и произнес Речинский. – И нигде под ковриком тут нет запасных?
– А она что, не может тебе этого сказать сама?
– Она спит.
– Оу, – хихикнула трубка. – Расслабилась девушка, значит. Не хочешь ехать сюда, вези ее к себе домой, что еще сказать. Не мне же к вам ехать!
Илья выругался. Повесил трубку. Посмотрел сквозь окно на спящую Ксюшу. К себе домой? Если бы он сам чувствовал себя там как дома! Но вариантов, похоже, нет.
Он снова залез на водительское сидение, переключил передачу и развернулся в сторону первой виллы.
***
Четверг. Октябрь
Утро поприветствовало Ксению головной болью и незнакомой большой комнатой. Полежав с открытыми глазами, разглядывая потолок и стены, она повернула голову и обнаружила свое ноющее тело на чужой, но, слава богу, пустой кровати. Ее пальто, платье, колготки и даже ботильоны находились у изголовья на стуле и под ним.
В комнате было тихо, на столе царил небольшой беспорядок, что говорило о том, что она, наверняка, жилая, но присутствия кого-либо еще не наблюдалось.
За неплотно прикрытой занавеской уже светило неяркое осеннее солнце. Похоже, она всё-таки проспала.
