Почему я не умерла сразу?! Что случилось с внутренними настройками моих взбесившихся чувств? Почему я не могу это контролировать и уж тем более использовать? Как можно использовать ужас и страх, которые переполняют тебя, душат и пытаются затопить изнутри, заставить тебя захлебнуться раньше, чем бешенный стук сердца проломит тебе рёбра и разорвёт изнутри несколько вен и артерий?
Смотри, Эллис, смотри! Прочувствуй это! Прими наконец-то данный факт, что это не игра и никогда не было игрой. Что все чувства и желания Мэндэлла-младшего были настоящими, а теперь ещё и осязаемыми. Ты добровольно отказалась принять его любовь 10 лет назад, теперь тебе придётся против воли принять его жажду боли… жажду твоей боли! И ты узнаешь насколько она сильна на собственной шкуре, собственными болевыми точками всеми до одной и каждой по отдельности. И то что было до этого ты будешь вспоминать, как об отдыхе в небесном раю. Ведь он будет истязать не твоё тело, нет… Ты будешь молить его о реальной физической боли, о настоящих рваных ранах и кровоточащих ссадинах, чтобы через острую резь в нервных окончаниях попытаться сбежать, вырваться, укрыться от разрывающего пресса живого осязаемого кошмара… от нестерпимой нефизической боли, удушающего страха, преследующего по всюду и даже во сне взгляда своего палача, его хладнокровного режущего вживую голоса, тщательно подобранных и скрупулёзно вымеренных слов!
Впервые в жизни ты не будешь знать о чём его просить и как остановить это безумие, как остановить эту затянувшуюся агонию, как остановить Дэниэла Мэндэлла-младшего!
Комната боли?! Мля, я не знаю какое точное дать определение этому кошмару, не сколько внешнему, сколько прочувствованному мною в себе. Заставляя себя открыть глаза, заставляя взглянуть в лицо своему ближайшему будущему, месту, которое вот-вот, с этой самой секунды станет местом моего принудительного обитания. И да, взгляд самопроизвольно тянется за главным центральным атрибутом в окружающей обстановке, цепляется за самое будоражащее, выворачивающее наизнанку сознание с внутренностями, место… Да… моё место!
Она стояла всего в нескольких шагах от входа, справа, у самой стенки, напротив высокого массивного стола из хромированной стали со столешницей, обтянутой черным кожзаменителем, но... мой взгляд упрямо тянулся за блеском почти белых с тусклой зеркальной поверхностью прутьев... настоящих, металлических и скорей что даже совсем не полых труб диаметром не меньше дюйма!
