Мне же кажется куда более важным и актуальным другой Карамзин, автор девятого тома «Истории государства Российского» – сочинения эталонного для любого историка с точки зрения интеллектуальной честности и нравственной чистоплотности. Несмотря на свои монархические убеждения, Николай Михайлович, следуя исторической правде, не мог не заклеймить Ивана Грозного, антигероя этого тома, как тирана, «ненасытного в убийствах и любострастии», «изверга вне правил и вероятностей рассудка»: «Зрелище удивительное, навеки достопамятное для самого отдалённейшего потомства, для всех народов и властителей земли; разительное доказательство, сколь тиранство унижает душу, ослепляет ум привидениями страха, мертвит силы и в государе, и в государстве! Не изменились россияне, но царь изменил им!»
Эти слова как нельзя кстати сегодня, когда этому самому тирану и извергу «россияне», пребывая в состоянии позорнейшего нравственного «помрачения» (М.Н. Любомудров), торжественно устанавливают памятники, когда другой отечественный тиран и изверг, уже из XХ столетия, но преданный поклонник первого, воспевается на все лады как величайший деятель нашей истории. И хочется повторить строки из тютчевского стихотворения памяти Карамзина: «Свети в наш сумрак роковой, / Дух целомудренно-свободный».
Сергей Сергеев,научный редактор журнала «Вопросы национализма»
Сентиментальный ремейк
Попытки примирить записную русскую историю с реальной русской историей – вечный аттракцион. Карамзин в этом смысле, пожалуй, самая трагическая фигура.
Вот решился ты на сей великий труд. Обложился летописями, фолиантами и прочей атрибутикой, вознёс глаза к небу в поисках пролетающей над портиком собственного особнячка вдохновенной Клио – и… Что писать?! Правду? Лишишься всего, что имеешь, – положения, славы, денег, особнячка и прочих присущих положению радостей. Вон оно чё, Михалыч… Поразмыслишь – да ну его, к бесу. И пошёл из-под пера сентименталиста очередной ремейк «норманнской теории».
И ну её, в самом деле, эту Радзивилловскую летопись, с перепутанной нумерацией страниц и топорными вклейками, утверждающими Рюриковичей отцами нации! И ну его, этого мужицкого Ломоносова, нашедшего кучу нестыковок в русской истории, посмевшего возвысить голос против немецкой школы, Миллера, Шлёцера и прочих. И ну его, этого четырёхлетнего мальчика, наследника русского престола, повешенного «захарьиными-шуйскими-романовыми» на Спасских воротах ради прихода к власти. И ну его, это тёмное русское прошлое, о котором писать правду – всё равно, что в пасть дракону голову класти…
