— Я? С ним родня? Ха! Ха! Я случайно оказался здесь. Только благодаря тебе. У меня нет братьев.
Лицо рыцаря просветлело.
— То, что ты здесь случайно, я мшу подтвердить на любом суде. Поэтому никакого обвинения не может быть. И хочу тебе сказать: как только вернёмся, я свожу тебя к нему, и ты убедишься в своей схожести.
Камбила показал своё безразличие:
— Я совсем к этому не стремлюсь. Мне этого не надо, — заявил он и посмотрел на Конрада.
Тот на глазах изменился до неузнаваемости. Лицо его осоловело, глаза стали какими-то стеклянными, глядящими куда-то вдаль. Он поднялся, сделал несколько неуверенных шагов в сторону лежака, качнулся так, что Камбиле пришлось вскочить и поддержать его. Он довёл Конрада до лежака, на который тот рухнул, как сноп, и тотчас захрапел.
Камбила, убрав всё со стола в поставец, забрал рыцарские «подарки» и пошёл к себе.
Придя в свою келью, Камбила растянулся на лежаке, закинув руки за голову. Сон не шёл, зато голова была забита разными мыслями. Но прежде всего он узнал, что брат его жив и находится здесь. Но как бы не подвела схожесть или бурная радость Руссингена при их первой встрече. Надо проникнуть к нему и предупредить, чтобы он не подал никакого намёка на их родство. Поэтому требуется выиграть время. Скоро поход. До него он будет вести себя так, чтобы ни под каким нажимом гуда не попасть.
Но он зря этого опасался. На другой день под вечер Конрад фон Вернер, одетый, как и другие, отнюдь не в рыцарские доспехи, большой группой двинулись из замка на восток. По всему чувствовалось, что эти люди не в первый раз делают такую вылазку: Все молчаливые, собранные. Вперёд выдвинулось с десяток человек. Это были смотрители. За ними Вернер и Камбила. В десятке шагов от них шёл отряд с небольшим обозом. Всё продумано, размеренно. Вернер ехал молчаливый, сосредоточенный. Камбила был этому только рад. Можно было подумать и о своей жизни. Он почему-то не опасался этого похода. Отряд налетит на безоружных людей, отымет у них богатство, и... назад. Он, конечно, постарается, и... потом невольно его мысль перекинулась к той части разговора с Конрадом, в которой он поведал о московском князе. Даже не верилось, что есть правители, которые так поступают, Как, наверное, их любят подданные. Он даже тяжело вздохнул.
— Ты чё? — повернулся к нему Вернер, — боисся, что ли?
— Я? Боюсь? Ха! Ха! Я просто... считаю, что мне принесёт этот поход.
— А ничего, кроме рыцарской славы! У нас всё идёт в общий орденский котёл.
