Он попытался поймать Троцкого на его требованиях, касающихся Риги. Он послал к нему Розенберга и велел ему сказать, чтобы Троцкий письменно изложил ему свою готовность заключить мир при условии, если Рига и острова останутся во владении русских; тогда можно будет об этом разговаривать. Это требование Троцкий, после некоторого колебания, отклонил. Но он понял, что с одними речами и проектами далеко не уйдешь, что теперь центральные державы потребуют деловых предложений. К тому же он нашел, что уже достаточно сделал в смысле пропаганды, и начал искать возможности закончить переговоры в Бресте с возможно большим эффектом. Он объявил 10 февраля, что хотя он и не заключает мира, но что Россия заканчивает войну, распускает свои войска по домам и оповещает об этом факте все народы и государства.
Молчание воцарилось на заседании после оглашения декларации Троцкого. Смущение было всеобщее.
В тот же вечер между австро-венгерскими и германскими дипломатами состоялось совещание по поводу создавшегося положения, на которое был приглашен и я.
Дипломаты обеих стран заявили единогласно, что они примут эту декларацию. Хотя декларацией мир и не заключен, но все же восстановлено состояние мира между обеими странами. Протестовал только я один. Мы заключили с русскими перемирие с намерением при помощи последующих переговоров прийти к заключению мира. Раз дело до мира не дошло, то, значит, цель перемирия не осуществилась; таким образом, перемирие автоматически кончается, и должны возобновиться враждебные действия. По-моему, декларация Троцкого была не чем иным, как прекращением перемирия.
Мне не удалось убедить дипломатов в правильности моего мнения. Один из сотрудников Чернина, Визнер, не понимая создавшегося положения – этим недостатком всегда отличался этот дипломат, – даже телеграфировал в Вену, что мир с Россией уже заключен. Я сообщил о результатах совещания в Ставку и получил оттуда известие, что Верховное командование вполне разделяет мою точку зрения. Как известно, эту точку зрения Верховное командование противопоставило точке зрения канцлера и Министерства иностранных дел.
На восьмой день после прекращения Троцким переговоров армии Восточного фронта снова начали наступление.
Деморализованные русские войска не оказывали никакого сопротивления. Собственно, о войсках вообще нельзя было говорить; в сущности, остались только штабы; главная масса войск уже разошлась по домам. С быстротой молнии оккупировали мы всю Лифляндию и Эстляндию. Наши войска были встречены как спасители от большевистского террора не только балтийскими немцами, но и состоятельными латышами и эстонцами.
