Российская промышленная элита была, правда, весьма мелкотравчатым материалом для грандиозных, прорывных мегапроектов, но при разумном союзе с Германским Рейхом формально монархическая, а фактически уже почти буржуазная Россия могла шагнуть широко и далеко. Главное же – только прочный союз России с Германией исключал большую европейскую войну с участием России – для России губительную и ненужную. Соответственно, отрыв России от Германии и стравливание Германии и России становились насущной задачей для Франции, для Англии, но прежде всего – для Америки. Без взаимного российско-германского мордобоя шансы Америки на будущее управление миром падали бы катастрофически. А планировалось-то наоборот!
В 2005 году профессор-экономист итальянского происхождения из университета Вашингтона в Такоме Гвидо Джакомо Препарата в крайне любопытной монографии «Гитлер, Inc. Как Британия и США создавали Третий рейх» провёл исследование мирового политического процесса применительно к англосаксонским корням Первой мировой войны и писал:
«Главная цель… – не допустить стратегического союза между Германией и Россией: если эти две державы сольются в „братском объятии“, то, как не без оснований полагали британские правящие круги, они обеспечат себя такими неисчерпаемыми источниками ресурсов, людей, знаний и военной мощи, что смогут угрожать самому существованию Британской империи в наступающем столетии».
Препарата уловил «нерв» тогдашней мировой ситуации верно, однако неверно расставил приоритеты: стратегический союз между Германией и Россией угрожал не столько перспективам Британской империи, сколько планам мирового господства Америки. Но Америка так умело маскировала эти планы, что даже такой тонкий аналитик, как Сталин, видел главную пружину Первой мировой войны в конфликте Англии и Германии. А Большая Советская энциклопедия в 1929 году в томе 15-м на странице 601-ой утверждала:
«По существу история мировой торговли в эпоху империализма (до войны 1914-18) является историей напряжённого соревнования между Германией и Англией. Германский купец преследует английского буквально во всех частях света. В Южной Америке, в Японии, в Китае, в Персии, в Тунисе, в Марокко, в Египте, в Бельгийском Конго – во всех этих странах удельный вес импорта из Германии повышается, а из Англии уменьшается. Германские товары начинают вытеснять английские даже на рынках британских колоний».
Эта информация верна, но неполна. То же самое, что было сказано в БСЭ о напряжённом соревновании между Германией и Англией, следовало сказать и о Германии с Америкой, подчёркивая особую остроту именно их экономического противостояния.
