На крыльцо выбежала тучная усатая женщина, и бросилась на шею блондину. Эндрю крепко обнял ее. Казалось, он сам не разбирает горячих испанских речей, которыми блистала мадре Рафаэля. На секунду она бросила любопытный взгляд на Элис, быстро поздоровалась с ней, а потом продолжила разговор с ее спутником. Что-то зашипело в кухне, и, всплеснув руками, она спешно скрылась за пестрыми висячими занавесками.
- Нас приглашают на ужин, - Эндрю с любопытством наблюдал за реакцией девушки.
Рафаэль так же выжидающе смотрел на Элис:
- В наших краях не принято отказывать родителям, красавица.
- С радостью принимаю ваше приглашение.
За длинным столом собралась большая семья. Отец и мать, дети, кузены и кузины, дяди, тети, старенькая бабушка и даже соседи хотели познакомиться с гостями из далеких стран.
Кубинцы открыты и доброжелательны, любят шумные праздники и веселые компании, а особенно тепло относятся к друзьям. За столом говорили быстро, много, активно жестикулируя руками, кто-то даже перешел на крик, но тут же рассмеялся. Элис не понимала ничего, но чувствовала всеобщую радость. И еще нечто неуловимое. Присутствовало ощущение наполненной чаши, крепкой и дружной семьи. Ей нравилась щедро сдобренная специями еда, что приготовила мадре. Пила девушка сок кокоса, который на ее глазах огромным мачете умело обработал Рафаэль. А рядом сидел Эндрю, чья теплая рука сжимала ее тонкие пальцы.
Даже то, что Элис не знала испанский язык, было ей по душе. Девушка спокойно наслаждалась ужином, время от времени обмениваясь короткими репликами с Эндрю или Рафаэлем.
Обеденных стульев на всех не хватило. Почетных гостей усадили в мягкие пластиковые кресла с высокими спинками, а для остальных с улицы принесли наспех сколоченные лавки. Стол же собрали по частям и накрыли тремя разноцветными бумажными скатертями, а ели из одноразовой посуды.
Элис поражала реакция Эндрю. Ничто не выдавало в нем миллиардера, привыкшего к лучшему во всем. Одежду он сменил, помогая Рафаэлю пилить доски для лавок, и сейчас сидел за столом в джинсах и белой майке своего друга. Парень рядом был такой близкий и простой, что каждый за столом хотел поговорить с ним, расспросить о жизни в Европе, узнать то, что на Кубе могут рассказать только близкие друзья. Серьга в ухе Эндрю казалась простым стеклышком, в отличие от броских украшений кубинских женщин, которые, подобно рождественским елкам, были кричаще обвешаны золотыми цепями и кольцами, совершенно не подходящими к их дешевым кислотных оттенков платьям.
