– Я тоже.
Триш сидит на крою кровати, пока я распаковываю вещи из рюкзака. – Где вы, ребята,
были?
– Да нигде, в общем-то. Калебу нужно было уйти, и я не могла позволить ему пойти
одному.
Когда мы ушли за пределы лагеря, я думала, что это и было нашей перезагрузкой. Но
даже прежде чем я узнала, что Калеб собирался заставить меня вернуться, я поняла, что
не могу сбежать. Одна ночь в замке на детской площадке доказала мне, что я не могу
сделать это физически… Я не смогу уйти, даже если захочу.
– Ты нужна Калебу, – говорит Триш.
Я слабо улыбаюсь. – Не думаю, что он согласится с этим сейчас. Он злится из-за того, что я
позвонила Деймону, чтобы он пришел за нами.
– Он это переживет, если знает, как будет лучше для него. Наверное, ему просто нужно
немного времени, чтобы понять, что ему стоит полагаться на других людей. Парни любят
покомандовать и ненавидят, когда другие люди знают, что лучше для них.
Деймон собирает нас в гостиной, после того, как мы отсыпаемся и одеваемся. Под рукой у
него планшет с зажимом для бумаги, и он похлопывает в ладоши вроде…взволнованно. –
Мы собираемся к несовершеннолетним правонарушителям, – объявляет он.
– Бывал там, – бормочет Калеб себе под нос.
– Пришло время поделиться вашими историями с проблемными подростками, что сидят
взаперти. – Деймон опускает глаза на планшет в своих руках. – Может быть, выйдя на
свободу, они подумают дважды, перед тем как напиться, или принять наркотики, или
выпендриться перед приятелями, и прежде чем сесть за руль машины.
Деймон подходит к Калебу, нарушая его личное пространство. Он не прикасается к нему,
а просто стоит там.
– Все будет в порядке, Калеб.
Калеб отворачивается, но не может противостоять словам, что вырываются против воли.
– Я не хочу туда возвращаться, Деймон. Дашь мне свободу выбора, а?
Я знаю, как сложно для Калеба просить кого-либо об одолжении. Знаю, чего стоит ему
этот вопрос.
Деймон медленно качает головой и похлопывает его по плечу.
– Это важно Калеб. И мы все будем там с тобой.
В фургоне я намеренно сажусь воле Калеба на заднем ряду. Скулы на его лице
подергиваются, а его руки сложены на груди. Он напряжен.
– Хочешь поговорить об этом? – Спрашиваю его тихо, чтобы никто другой не смог
услышать.
– Без комментариев. – Он смотрит в окно, закрываясь от меня.
У нас уходит почти два часа, чтобы добраться до колонии для несовершеннолетних или
УИН – Управление исполнения наказаний, как называет это Калеб. Наш фургон проверяют
и пропускают через высокие ворота с колючей проволокой. Я могу чувствовать
