“Перезагрузке” знают, что это все была не твоя вина, хотя ты и расплачиваешься за это
практически в течение почти двух лет.
В ее взгляде столько жалости, что мне становится не хорошо, где-то в моих кишках.
- Просто покажи мне место, где я смогу сходить в ванну и съесть что-нибудь на завтрак. Я
умираю с голоду. У меня есть около двухсот долларов, что бы израсходовать их, прежде
чем нам придется просить милостыню.
Ее слова, словно нож, пронзают меня насквозь.
- Ты не будешь просить милостыню. Никогда. Поняла это? У меня есть около двадцати
баксов. Затем, я что-нибудь придумаю.
Только лишь одна картина того, как она просит что-либо, возникшая в моей голове,
заставляя покрыться кожу мурашками.
- Я пошутила, говорит она, удивив меня насмешкой, - Я не из рода попрошаек.
- Прости, - говорю я.
Прости за то, что слишком остро отреагировал. Жаль, что я поставил ее в эту ситуацию.
Прости, за каждый хреновый случай.
Мы проходим пару кварталов, пока не добираемся до “У Пита” - маленькой закусочной, которая вероятно обречена быть с жиром, плесенью и запятнанной плиткой на потолке,
но у них есть ванна и гадкая дешевая еда, то что нам нужно.
После того, как мы сели в кабинку, Мэгги ушла в ванну. А я сижу, сложа руки, и думаю, как
я собираюсь рассказать ей новости о моем плане.
Я огляделся вокруг на два занятых стола. Парень в порванной фланелевой рубашке стоял,
попивая чашку кофе около стойки. Старик сидел один в другой будке, смотря в окно, в то
время как медленно, один за другим, по кусочкам ел хлеб. Интересно, он смотрит в окно,
ожидая кого-то… или смотреть в окно лучше, чем вспоминать, что он обедает сам с собой.
А, может быть, он вовсе и не смотрит в окно. Может, он мечтает о какой-то девушке,
которую любил и потерял. Я не хочу стать таким, как один из этих парней… одиноким и
жалким.
Когда Мэгги возвращается, ее хвостик исчез, она больше не выглядит так, словно спала на
деревянном полу. Она проскальзывает в кабинку, напротив меня. Я тянусь к ней через
стол, чтобы взять ее руки в свои.
Тот факт, что она добровольно ушла со мной прошлой ночью, просто с одним рюкзаком,
унижает меня.
- Мэгги…
У меня в горле комок, размером с грейпфрут. Я не хочу говорить этого, но черт возьми, я
должен сказать.
- Я отвожу тебя назад, - ее глаза расширились, и она открыла рот, чтобы сказать что-то в
знак протеста, я уверен, но я добавляю:- Ты знаешь, что происходит со мной каждый раз,
когда я вижу, как ты морщишься от боли?
Она оттягивает руки назад и складывает их на коленях.
