Хирурги, молодцеватые, розовощекие, успешливые в работе, а значит и в деньгах, ребята - пьют, модничая, только американский джин, а когда напьются, то переодеваются в спортивную форму и отправляются играть в футбол. Новый стиль жизни! Но какой-то он игрушечный, или уродский. Хоть может так теперь и будет: напиваться, но тем, что модно; любить женщин, но для здоровья, давая волю чувствам не в любовной срасти, а в извращениях; похмеляться не иначе, как футболом, переодеваясь в спортивную форму.
Повариха с кухни одарила нас медовыми пышущими яблочками. Мне с килограмм - и санитарке, Катерине, столько же насыпала в подол, сколько влезло. Одарила со слезами, впихивала чуть не силком. Эту сердечную женщину наши в сердцах обвинили, что она ворует - сумками тащит. Что правда - все они там тащут, от заведующей до последней пьяни чернорабочего. Но эта вот обиделась, не могла такого обвинения на дух осознать, начала терзаться: "Я воровка? Это я-то воровка?!" - со слезами в глазах, и давай нас одаривать теми яблочками, которые не иначе как для себя припрятывала, откладывала в ведро, то есть воровала. "Вот, берите родненькие, сколько хотите, ешьте на здоровье, ешьте! Вам ведь тоже витамины нужны!" Порыв этот был самый женский, самый искренний, самый русский - отдавать ворованное, но без сожаления именно как свое, отчего-то уже и не ворованное, а кровное.
Труп по фамилии Долгих. На ноге зеленкой год рождения и анамнез, в общем, мужик тридцати пяти лет, молодой, скончался ночью в реанимации траванулся, не сумели откачать от опоя. Но тут, когда хотел на каталку сваливать, являются мне его неживые глыбистые ступни, на которых поверху две татуировки, будто на мраморе высекли:
КАК
МАЛО
ПРОЙДЕНО
ДОРОГ КАК
МНОГО
СДЕЛАНО
ОШИБОК
Ноги связаны бинтом, так что и читаются строфы не раздельно, а слитно, одним предложением. Я увидал стишки, когда переваливал его изножье на каталку. И он, Долгих, навечно, остался в моей памяти, и эти строки есенинские в мозгу у меня теперь выжглись.
Медбрат, подъедался в приемном покое - паренек, эдакий плюгавый и неуравновешенный. То и дело под глазом его является синяк. Вот история, мне известная, об одном из синяков. Налили ему сестры винца, а он со стакана опьянел. Опьяневши же, а дело было глубокой ночью, поднялся на этаж, то ли в терапевтическое, то ли в неврологическое отделение, где принялся вытряхивать больных из коек, выстраивая, насмерть перепуганных, строем в коридоре. И люди-то выстраивались, никак пьяному нахаленку не перечили, позволяя творить над собой черт знает что, эдакий парад. Но один мужик, что-то уразумев, заподозрив, хоть и с опозданием, но вышагнул из строя и дал в глаз.
