– Мы тебя берем, дорогая! Я всегда хотела быть вестником хороших новостей. Мы выбираем только тех девушек, которые на наш взгляд, могут добиться большого успеха. Ты взволнована? Мы в таком восторге от тебя.
– Можешь сказать ей, чтобы она перезвонила? – говорит мама раздраженно. – Я не хочу долго здесь пробыть, мне ещё надо забрать баклажаны.
– Э-э, взволнована, – шепчу я, чтобы поддержать радостную Кассандру, хотя на самом деле я просто онемела. Я подхожу к стойке с ботинками на шнуровке, подальше от мамы, и делаю вид, что разглядываю мужскую обувь.
– Должна сказать, что ты не кажешься такой! – смеётся Кассандра. – Я знаю, что новости могут быть немного шокирующими, но теперь мир, правда, открыт для тебя. Фрэнки организует какие-нибудь кастинги и просмотры для тебя, так что ты сможешь сделать себе портфолио. И кто знает? Может, в один прекрасный день, ты будешь лицом кампанию!
– Что? Это? – спрашивает мама.
У меня душа ушла в пятки. Она, должно быть, подкралась ко мне сзади. Я смотрю на свои руки, которые, как оказалось, сжимают мужские туфли размером с супертанкер.
– Они выглядят слишком большими даже для тебя. Как насчет этих?
Она показывает мне бежевые сабо, на толстой подошве и удобным кожаным ремешком вокруг пятки. Что угодно. Я опускаюсь на пластиковый стул и снимаю мои разваливающиеся сандалии, чтобы померить сабо.
– Эдвина? Ты там?
– Да, это звучит хорошо, – говорю я. – Отлично, мне действительно жаль, но ... шшшшш... – я пытаюсь издать звук, похожий на хитроумный сигнал или на поезд, входящий в туннель, и нажимаю на кнопку "отключиться".
Это, наверное, редкий случай для супермодели. Интересно, заговорит ли она со мной когда-нибудь снова.
– Боже мой, Тед, ты розовая, – говорит мама. – Здесь жарко? Она узнала, что хотела?
– Кто?
– Дейзи.
– О, да. Она запуталась с... французским.
Я горжусь тем, что выдумала это на ходу, особенно в сложившихся обстоятельствах. Я думаю это потому, что я не поняла и четверти того, что сказала Кассандра.
Когда мы остаемся одни вечером, Ава садится на край своей кровати и просит описать, что именно произошло во время звонка.
– Хорошо, на самом деле, – признаюсь я, – многое было непонятным. Это как изучать новый язык.
– Кому ты рассказываешь, – вздыхает она. – Линии Хикмана. Флеботомия. Преднизон.
– Ха! Как насчет просмотр? Портфолио? Кампания? Я думаю, что они имеют в виду рекламу, но звучит как война.
– Как насчет крови? Имею в виду мою кровь. Много моей крови в маленьких бутылочках.
