— Верно. Да, у нас трое дочерей.
— В жизни бы не сказал. Вы очень молодо выглядите.
— Спасибо. Я рано вышла замуж.
— Конечно самых лучших женщин надо хватать со школьной скамьи и воспитывать для себя. Ладно двое…но трое и старшей шестнадцать.
Я вяло улыбнулась его комплименту и решила, что скорей всего просто хочет подбодрить. У меня, вероятно, ужасно подавленный и изможденный вид. Этот день был не самым лучшим в моей жизни я напилась вина и рыдала, как идиотка с самого утра. Наверное, у меня опухшие глаза и до сих пор красный, как у алкоголички, нос.
— Вы говорите не было операций, а мы видели под левой лопаткой большой шрам. Похоже, как от ножевого ранения.
— Муж говорил, что как-то попал в переделку с поножовщиной.
На самом деле это были мои догадки Кирилл ничего мне не говорил о шраме. Сказал, что это нечто такое, о чем он не хочет говорить ни с кем. Может быть когда-нибудь он мне расскажет, но «когда-нибудь» так и не наступило.
— Понятно. Вам бы его в городе обследовать, МРТ сделать. У нас тут оборудование не ахти. Даже нейрохирургов хороших нет.
— А когда его можно увезти с больницы?
— В принципе он может передвигаться самостоятельно, его состояние удовлетворительное, если не брать в расчёт амнезию. От головных болей я выпишу лекарство и будете наблюдаться уже у себя. Я думаю пока все. Если возникнут еще вопросы я спрошу у вас завтра. Сегодня голова не работает. Адский денек.
Он усмехнулся и протер виски.
— У вас здесь можно где-то переночевать?
— Это запрещено. Но я войду в ваше положение и позволю вам остаться до утра в ординаторской.
Я достала из сумочки несколько сотен и сунула под журнал. Врач сделал вид, что ничего не заметил, а я написала дочке смску, что с отцом все в порядке и что утром я ее наберу. Они могут не идти завтра в школу. Пусть присмотрит за сестрами. Светлане Владимировне позвоню утром, не стоит ее будить ночью. Попрошу, чтоб приехала к ним и посидела до моего возвращения.
В ординаторской я так и не смогла уснуть, всю ночь вертелась на железной кровати с ужасно скрипящими пружинами и на рассвете задремала. Меня разбудила медсестра, сказала, что скоро обход и мне лучше уйти, а то у Антона Валерьевича будут неприятности.
Теперь я стояла в туалете, ополаскивая лицо ледяной водой и с ужасом думая о встрече с Кириллом. Достала маленькую расческу из сумочки и расчесала густые, непослушные волосы, заколола в хвост. Провела пальцами под глазами, проклиная синяки и две тоненькие морщинки. Покусала бледные губы и пощипала щеки, чтобы не выглядеть такой изможденной и белой, как стена. Вышла на улицу, поглядывая на часы — только семь утра и подставила лицо теплым лучам сентябрьского солнца.
