Город был поделен на квадраты, и все по парам направились в свои секторы.
- Ваню, сетку забыл.
Только теперь Капитан заметил, что бывший юнга стоит одиноко и по щекам у него в два ручья текут слезы. Капитану стало жаль малыша, и он дружески обнял его за плечи.
- Ничего, Ваню, так уж получилось. А ну, старший матрос, не вешать головы! Я обещаю, что ты первый...
Капитан нагнулся и что-то зашептал ему на ухо. Ваню поднял сетку.
- А зачем ты меня с Султаном назначил? Он ползет как черепаха.
- Да так, второпях не подумал... Ладно, я побежал, а то не догоню Мичмана.
Еж и Пейчо бежали к школе.
- Еж! Ты уже не хромаешь!
Еж и сам удивился не меньше Пейчо. Сам того не замечая, он бежал, как обычно. Попробовал наступить больной ногой на всю ступню, попрыгал.
- Ого, совсем не больно! Вот обида!
Они побежали дальше.
- Почему обида?
- Может, она и вчера была здоровая, а я целый день зря хромал.
Сектор Ваню и Султана находился возле леса. Пробегая мимо пекарни, Ваню сказал:
- Погоди чуточку, Султан.
Султан только этого и ждал. Он присел на выступ окна и стал обмахиваться рукой. Как раз напротив пекарни продавали мороженое. Какая-то маленькая девочка протягивала мороженщику деньги, и тот подал ей вафельный стаканчик. "Мне пяток таких стаканчиков, - думал Султан, - я бы мчался быстрее молнии". И поскольку он, кроме мороженщика, ничего вокруг не замечал, то и не заметил, как мимо него проехал на мотоцикле Димо.
Ваню вышел из пекарни. Он тащил полную сетку хлеба да еще по одной буханке под мышкой. Султан взял их, чтобы Ваню было легче.
- Ого, целых семь буханок! У вас что - гости?
- Каждый день посылают меня за хлебом, каждый день ношу по буханке, - вот я и решил взять сразу семь штук: теперь целую неделю не буду за хлебом ходить, - ответил Ваню.
Султан не слушал, но на всякий случай кивал головой и отщипывал по кусочку от доверенных ему буханок.
Димо как сквозь землю провалился. Он с утра отремонтировал на кирпичном заводе прессы и взял на два дня отгул. Ребята узнали, что он укатил куда-то на мотоцикле.
Решили дожидаться возле его дома. Машинист мог вернуться в любую минуту. Никто не смог отлучиться. Ребята рассуждали о добрых адмиралах и вообще о хороших людях. И, только когда стемнело, вспомнили о том, что предстояло Седому и Ежу.
Седой сразу поднялся, а Еж стал канючить:
- Капитан... Пират... Может, мы лучше завтра вечером, а? Сначала хоть чертежи посмотрим!
Но, не получив ответа, Еж затрусил вслед за Седым, опять почему-то прихрамывая. Может быть, из жалости к себе?
