Седой, потупившись, ковырял землю носком. "Воображала! - мысленно ругал он Капитана. - Был бы ты ночью с нами, еще бы как нос задрал!"
- Подумаешь, беда! - заключил Мичман. - Что сделано, то сделано! А доски что надо!
- Без единого сучка! - подхватил Еж.
- Прекрасно, - решительным голосом произнес Капитан.- Корабль мы, может, и не построим, а вот вожатую удивим, это уж точно.
Он замолчал. Никто его не поддерживает. Даже Ваню - не сводит глаз с этих чудесных досок и вымеряет пальцами, какой они длины. И Пират молчит. Еще бы! Ведь герои ночной операции из его компании. Боится, что о нем плохо подумают. Кто против всех, тот всегда плох.
Пират действительно молчал, но он был хмур, ни на кого не смотрел.
Потом он спросил:
- Кто еще хочет высказаться?
Седой вздрогнул. Давно он не слышал от Пирата этого командирского тона. В его словах был не вопрос, а угроза.
- Никто, - пробормотали Чичо Пей и Торпеда.
- Держи, Капитан!
Пират нагнулся и подхватил доски за один край.
- Что? Зачем? - Капитан в замешательстве подчинился.
- Спрячем! За домом!
Они сделали один шаг. Возле Ежа Пират остановился.
- Что смотришь? - со злостью бросил он. - Не знаю, удивим ли мы вожатую, а вот что, если Димо узнает? Олухи несчастные! - Сделав еще шаг, он обернулся. Раз все в сборе - корабельный совет!
- Бам! Пошли на чурки! - сказал Торпеда.
Под навесом в углу хранились дрова. У каждого из ребят были своя чурка и свое место. Только Султану ни одна чурка не подошла. "Мне они не по размеру", - сказал он и притащил себе табуретку.
- В наказание, - заговорил Капитан, теребя в руках какой-то листок, непонятно как попавший ему в руки, - я предлагаю Седого и Ежа на неделю разжаловать в простые матросы без права носить тельняшки и, если они сегодня вечером не вернут доски на место, вообще исключить.
Воцарилось молчание. Мучительное, тяжелое молчание. Все сидели понурые, пряча глаза. У Мичмана опять лопнула шина. Он их похвалил, а дело вон как обернулось. Это был первый такой корабельный совет, первый суд...
- Отмалчиваться легче всего, - негромко произнес Капитан. - Может быть, я неправ? Скажите.
- Всё по уставу, - отозвался Пират.
Семь дней - это было самое легкое взыскание. А за неподчинение корабельному совету - исключение.
- Ладно, Капитан, доски мы вернем, - проговорил нехотя Еж.
Пейчо забыл о своей героической поэме. "Хорошо, что они не попались, а то бы всех подвели..."
Седой, не поднимая головы, одним движением стащил с себя тельняшку, смял, сжал в кулаке.
