безрассудна лишь тогда, когда тебе это удобно. Имеешь множество друзей, но ни один
из них не близок тебе по-настоящему. Ты ненавидишь, когда тебе указывают, в
особенности, если это любовники. Ката, я собираюсь быть тем человеком, который
изменит твое мнение. Абсолютно обо всем.
У нее чуть не отвисла челюсть, когда от его слов ее кожа покрылась мурашками.
Всевышний, Хантер читал ее как открытую книгу. Он аккуратно прощупал почву,
сделал выводы и заставил все это на него работать. Она готова была поспорить, что
это являлось для него такой же обыденностью, как и способность дышать.
Никто, похожий на него, не подходил ей. И неважно, как сильно он волновал
Кату.
— Ты слишком самоуверен. Я всего лишь не хочу… делать вид, будто бы ничего
не происходит. Ты не станешь мне указывать. Понял? - она толкнула его в грудь.—
Хватит с меня всего этого.
Он не двигался, только продолжал удерживать ее, задумчиво наблюдая.
— Последнее, чего бы я хотел, так это притворяться, что ничего не происходит,
милая. Где в этом может быть подвох?
Вся ее сущность взбунтовалась. Он что, хотел подчинить ее своим прекрасным
телом и острым умом, всего лишь возбудив до боли?
Ката брыкалась и извивалась, пытаясь отстраниться от него, но ее усилия не
принесли никакого результата.
— Отвали от меня, черт тебя дери! Я не хренов приз или вершина, которую
нужно покорить, чтобы потешить свое эго. Я сказала тебе, что уже сыта всем этим по
горло, - она вновь толкнула его в грудь.- Катись в ад!
Лицо Хантера смягчилось. Он провел тыльной стороной пальцев вниз по ее щеке,
и его взгляд стал тревожно интимным.
— Я вовсе не хочу выиграть тебя, как какой-то дорогой приз на местной ярмарке,
чтобы самоутвердиться. Мне необходимо быть с тобой - со всей тобой. И я хочу, чтоб
и ты принимала всего меня. Я тоже обнажусь.
26
Покорись мне. Шайла Блэк
Как бы в доказательство только что сказанному, он сорвал с себя через голову
облегающую футболку цвета древесного угля.
Мышцы пресса соблазнительно сокращались, переходя в мускулистую грудь, что
вызывало зуд в пальцах Каты от желания дотронуться до него. Внушительные плечи,
завершавшие картину, не давали усомниться ни на мгновение, что он спрячет ее от
всего мира в своих объятьях. Дрожь смешалась вместе с затаенным возбуждением.
Заставляя ее трепетать еще сильнее.
— То, что ты скинул с себя рубашку, ничто по сравнению с твоими попытками
